На обочине - стр. 62
– Негоже так вести себя с народом, рот затыкать, – нарушил молчание Григорий Долгаль. – Мы отказываемся ходить в шинок и платить деньги за водку.
– Не дозволю! – еще раз топнул сапогом о пыльную землю исправник и схватился за рукоять шашки.
– Ах так! – громко крикнул Харитон, призывая к действию. – Станичники! Айда шинок громить! Избавимся от этой заразы раз и навсегда!
– Сперва шинки побьем, а потом до панов доберемся! – поддержал Руденко.
Дружная толпа казаков зашумела, забурлила и с криками, оттеснив исправника с охраной, бросилась к шинку.
– Не дам! – завизжал Давид Карлович, отступая назад под давлением народа, расставив в стороны худые руки, будто пытаясь защитить дверь в шинок.
– Ишь ты! Как панское добро охраняет, – уничтожающе глянул на него Харитон и с размаху выбил дверь ногой.
– Куда? – неистовым голосом закричал исправник. – Назад всем! Стрелять буду!
Но казаков было уже не остановить. Они разбили винные прилавки и стеклянные бутыли, вылили водку. Полицейские тщетно пытались утихомирить бунтующих. Восставшие отобрали у них револьверы. Исправник с полицейскими и казачьей старшиной поспешно убежали к бричке и укатили прочь от смуты.
Лишь только выехали из села, лошади перешли на шаг.
– Ладно! – сказал исправник, поправляя фуражку. – Я им еще покажу! Я их научу уважать власть! Ежели добром не слушают, послушаются силы. Завтра же вызову войско. Враз с бунтовщиками разберется!
– Федор Петрович, может, не надо к военным обращаться? – возразил Василий Хлам. – Лучше я сам с ними поговорю, все-таки наши казачки, родные. Вдруг стрельба начнется?
Исправник недовольно поморщился, посмотрел на Хлама злыми глазами, тяжело задышал:
– Вот оно как! Распустились твои казачки, уже и царь им не указ, и губернатор. Что ж ты сегодня с ними не разговаривал? Да они тебя и слушать не стали бы, как и меня, да и не будут.
Старшина нахмурился, поднял глаза на исправника:
– Казачки намыкались от забот и нищеты, кое-как концы с концами сводят, а тут еще и шинки в селе поставили. Вот и поднялись супротив пьянства. Жалко хлопцев.
– Да и черт с ними, сами виноваты, – скрипнув зубами, заорал исправник. – Если мы сейчас их не побьем, так и до народного гнева недалеко. Видит бог, не хотел я крови, но и бунта не потерплю! Чтоб другим неповадно было.
6
Долго еще толпа ликовала по поводу своей победы. Радовался и Ефим Кириенко вместе с Еремеем Крутем и Степаном Гнатюком. Следом прибежал Семен Грибов. Они сидели на траве за сельской поскотиной и распивали водку, которую под шумок утащили из шинка.
– Ну, ты на меня не серчай, – виновато проговорил Ефим, протягивая Еремею стопку. – Я в кабаке тебя тогда обидел.