На обочине - стр. 61

Ты тока никому. А то пропадет богомол.

– Могила, – перекрестился Харитон.

Через неделю исправник вместе с казачьим старшиной Василием Хламом обязали голову казачьей общины села Дареевска собрать сход.

В этот раз собрались не только казаки, но и их жены в новых нарядных сарафанах, дети, крестьяне. Все жители столпились у шинка. К людям обратился исправник. На нем был белый китель, который плотно облегал его большой живот. Рядом стояли двое полицейских и становой пристав. Исправник заметно нервничал, то и дело хватаясь рукой за шашку, висевшую на боку. Его раздражало, что казаки и холопы пытаются бунтовать.

– Уважаемый сход, по распоряжению Министерства внутренних дел и Министерства финансов Его Императорского Величества в империи введен запрет на трезвость. И мне, как представителю власти, предписано не допускать создания обществ трезвости.

– Так мы его уже организовали, – насторожился Долгаль, ничего не понимая. – И приговор подписали всем селом. Наш местный священник стоит во главе общества.

– А тебе кто полномочия давал? – грозно спросил его Хлам.

– Так не о себе забочусь, – спокойно ответил Долгаль.

Лицо исправника вспыхнуло кумачом, пухлые губы задрожали, недобро глянув в сторону Долгаля, он загорланил:

– А уже существующие приговоры общественных сходов о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать подобных действий. Уведомить вас об этом просил наш губернатор, и я исполняю его волю.

– Как так? – возмутился Долгаль. – Мы чего, теперь должны свой приговор отменять? Против церкви идти? Должны спиваться в угоду панам, а чем подати государю платить будем?

– Чем платили, тем и будете, – громко топнув сапогом о землю, закричал исправник.

– Но…

– Молчать! – оборвал исправник. Шея его напряглась, глаза выкатились из орбит, он рванулся вперед, глотнул воздуха и дико захрипел: – Вы что, против государя бунтовать вздумали? Да за такие разговоры я вас в кандалы да в Сибирь по этапу отправлю! А на попа вашего донесем куда следует, пусть там с ним разбираются, – он пыхтел и брезгливо морщился, зло глядя на толпу. – И чтобы больше никаких призывов к трезвости я не слышал. Всем понятно?

– Нет! – закричал Кириенко. – Непонятно! – подняв голову, он смотрел прямо в глаза исправнику. – На батюшку туда жаловаться будете? – и он поднял указательный палец высоко в небо.

– А ты не умничай тут, – встрял в разговор казачий старшина. – Не надо на свой хребет беду кликать. Закон, он на то и писан, чтобы все его выполняли. Уразумел? Я еще тут разберусь с вами за это самоуправство.

Вдруг наступила тишина. Стало слышно, как высоко в небе запел жаворонок. Исправник, сняв фуражку, белоснежным платком вытер пот с бритой головы. Рубинштейн стрелял глазами то на исправника, то в сторону толпы, где стоял Харитон, нервно теребя в руках носовой платок и ожидая, чем все закончится.