На обочине - стр. 38
– Беда, дочка! – угрюмо пробурчал Матвей и опустил голову.
– Я, милая, ни умом, ни слухом не ведаю, чем тебе помочь, – глаза Ольги испуганно забегали по стенам хаты, и она торопливо перекрестилась на образа.
– Мама, что есть будем? – не унимался сын.
– Давайте гречку есть! – громко скомандовала мать. – Потом разберемся.
– А про то, что рожь надо жать ехать, уже забыли? – раздался хриплый голос старого казака.
– Какая там рожь, пусть поспит, – рассудила мать.
– Нет! – возмутился дед Василий. – В поле все работать должны в меру своих сил, а кто чем ночью занимался, это уже их дело.
3
Андрей поздно вечером возвращался с поля и в очередной раз стал рассуждать сам с собой: «Как жить дальше? Все мои сверстники завели семьи, кое-кто обзавелся детьми, а я все не могу определиться».
Подъехав к дому, на ходу спрыгнул с коня, завел во двор.
– Устал? – спросил отец. – Как там дела на нашем поле?
– Отец, ты обещал мне посватать меня.
Демьян прищурил глаза и пристально посмотрел на сына:
– А что, у тебя намерения поменялись? Я ж тебя вроде на поле отправлял, а ты вернулся с разговором о женитьбе?
– Да вот за дорогу передумал многое. Надо Татьянку идти сватать. Что-то она у меня в последнее время из головы не выходит, да и любит она меня, что еще надо?
– Еще много чего надо, – выходя из хаты, строго заметила мать.
– А что еще?
– Чтобы ты ее любил и заботился о ней. Тогда мир и согласие в семье будут. Понятно?
– Понятно.
Вскоре состоялось сватовство.
А ночью Татьяна никак не могла уснуть. Только закрывала глаза, как перед ней появлялось лицо Андрея. Она вспоминала взгляды, которыми он одаривал Елену во время крестного хода. Добрый, озорной, веселый, он пришел свататься к ней. А после родительского благословения сказал:
– Теперь мы с тобой навеки вместе и душой и телом.
А ее отец Матвей напутствовал молодых после венчания:
– Живите в любви и согласии. Не ссорьтесь.
Но Татьяна никогда не была с мужем откровенна и до конца не доверяла ему. Перед ее внутренним взором всегда стоял образ сгорбленной колдуньи, бормотавшей слова заговора и перемешивавшей на столе кровь, волосы и ногти. Ей было страшно от воспоминаний той ночи. Иногда Татьяна подтрунивала над мужем, но сердцем понимала, что не сможет жить без Андрея, такого родного и близкого, которого любила с самого детства.
Хоть семья Харитона, как и других казаков, была лично свободна, но зависимость от казацких старшин и местных помещиков с годами становилась все сильнее. Своих пастбищ у казаков и крестьян не было, скот пасли в лесах помещика и за это были вынуждены отрабатывать барщину. А чтобы летом сходить в лес по ягоды или по грибы, бересты и мха надрать, веников наломать или валежник пособирать, также требовалось не один день на чужой земле горбатиться – на сенокосе либо на уборке ржи.