На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917 - стр. 82
– Смирно на ремень, справа по отделениям шагом марш! – послышалась команда.
Опять захрустел снег под ходом тысяч ног. Батальон и команда быстрым шагом пошли вниз по шоссе мимо квартиры командира полка, a затем, минуя лощину между Кубинским лагерем и батарейной горой, вышли к мосту против вокзала. Перейдя мост, батальон и команда разошлись по своим участкам.
Был третий час ночи, когда первому батальону и мне с оставшимися четырьмя пулеметами приказано было выступить к Кубинскому лагерю, что на южной окраине Сарыкамышской котловины. Перейдя овраг перед казармами, батальон пошел по улице мимо офицерских флигелей. Я оглянулся и увидел в полутьме свою квартиру. Мельком представил я себе ее устройство и ее скромный уют, где я прокоротал с лишним три года своей жизни. Сейчас она была пуста, а из полуоткрытых ставен веяло холодом и тоской. Наверное, мой преемник бросил ее на произвол, услышав вести о приближении противника.
Через минут двадцать батальон был на месте, расположившись в парке у самой северной постройки, которая была офицерским собранием Кубинского полка. Несмотря на сильный мороз, костров не разрешили разводить, чтобы не привлечь с рассветом огня противника. Несколько минут спустя я и ротные командиры вышли из парка к Кубинскому лагерю. Перед нами опять простирался Турнагель с горящими кострами. Внизу по-прежнему шла редкая стрельба, иногда прерываемая тарахтеньем пулеметов. Пройдя палаточные вальки, засыпанные снегом, мы остановились на краю обрыва. Тут оказались полевые караулы, кажется, от дружинников. Кубинский лагерь как позиция оказался очень неважным. Он был весь как на ладони для неприятельской артиллерии, а в смысле ружейного огня, благодаря крутизне, не имел ближнего обстрела. Но на дальних дистанциях на случай прорыва противником нашей линии он мог сослужить нам большую пользу.
Осмотрев позиции, я с Шелегедой направился осмотреть лощину, лежавшую между лагерем и Батарейной горой. Лично я ее нашел весьма заманчивой для противника (в случае прорыва нашей линии) и решил обратить на это внимание. Поднимаясь в направлении офицерского собрания, мы наткнулись в небольшой лощине на два орудия (туркестанские). Стальные жерла пушек при свете луны давали отблеск и смотрели вперед на огни, как будто выискивая себе новые жертвы на завтрашний день. Вокруг них лежали сотнями стреляные гильзы. Очевидно, работа здесь шла на совесть. Прислуга, кроме часового, спала убитым сном, зарывшись в вороха нанесенной соломы. Дойдя до офицерского собрания, я вошел в него, отослав Шелегеду к команде в ближайший флигель.