На Кавказском фронте Первой мировой. Воспоминания капитана 155-го пехотного Кубинского полка.1914–1917 - стр. 83

Большой танцевальный зал далеко не выглядел так торжественно, как было раньше. С пола раздавался дружный храп полсотни спящих людей. Белая кафельная печь была натоплена до последней степени, и теплота от нее соблазнительно подействовала на меня.

Я сел на еще оставшееся в живых широкое кресло, и тогда лишь почувствовал сильную усталость. Мои мысли под влиянием обстановки погрузились в прошлое, не так далекое время.

Я представил этот зал с портретами, с люстрами, полный офицеров, или слушавших доклад, или разбиравших тактическую задачу, а иногда танцевавших с приглашенными дамами. Мог ли я тогда подумать, что зайду сюда лишь согреться и вздремнуть под наведенными пушками противника? Но мысли бегут опять к прошлому. Я вхожу в прекрасно обставленную столовую с неугасаемой лампадкой перед иконой Святого Победоносца Георгия, затем дальше в библиотеку, и так по всем комнатам. Все это, конечно, мелочи, но они в такие минуты приятны. Всегда человек в часы тяжелых переживаний невольно уделял в душе уголок приятному прошлому и мечте о прекрасном будущем.

– Ваше благородие, уже светает, – сказал Шелегеда, нагнувшись к моему уху.

Был ли это сон или дремота, но я прокоротал в кресле больше часу. В окна уже проскальзывал наступающий рассвет. Люди поднимались с пола и, гремя котелками, прикладами, торопливо выходили из зала. Следуя за ними, я вышел на крыльцо. Густой туман не позволял ничего видеть даже в двух шагах от себя. С трудом я и Шелегеда добрались до первого флигеля. Все оказалось в порядке, люди накормлены, кони получили овса вдоволь, оружие проверено.

– Ваше благородие, а как прикажете с арестованными, ходят за батальоном как оглашенные, да еще лишний наряд приходится для них держать. Разрешите их отправить в штаб полка, – доложил мне Шелегеда.

– Вот что, Шелегеда, – сказал я ему, – сейчас мы сдадим дежурства. Да отведи ты этих прохвостов к командиру первого батальона. Пусть он им пропишет порцию по первое число. Знаешь сам, что у полковника Херхеулидзе руки в железных рукавицах.

– Слушаю, – ответил Шелегеда и исчез в тумане.

Выйдя со двора флигеля, я решил пойти в парк к батальону. Хотя до него было не больше двухсот шагов, но туман и на этом коротком расстоянии сбил меня с пути. Сначала я уткнулся в дощатый забор знакомого палисадника, затем в земляную выемку у гимнастического зала при офицерском составе. Был восьмой час, а туман все не сходил. Он вызывал у человека странное неприятное чувство одиночества, и только скрип шагов по снегу и окрики выводили из этого состояния. Наконец я по знакомому фонарному столбу сориентировался и взял правильное направление в парк, поднимаясь по протоптанной в снегу тропе в гору.