На далеких окраинах. Погоня за наживой - стр. 96

– Ну, а другому и разу не пришлось видеть, – резонно отвечал джигит.

– Да, кто любит сидеть под кошмою, у себя в кибитке, тому, кроме своей бабы, ничего не видеть.

– Какие новости? – спрашивал один из прибывших старика в кольчуге, седлавшего лошадь.

– Да что, пока ничего не разберешь.

– Из Бухары не присылали?

– Присылали, да что толку: разве с нашими сговоришь? Если бы Садык был с ними, ну, тогда дело другое, а то каждый врозь.

– Вот наш подберет их.

Джигит кивнул на белую чалму, мелькнувшую вблизи.

– Кто… Аллаяр-то?.. Не такого нужно…

– Кто хочет к Казале идти, кто к Заравшану… Тюркмены сегодня хотели уйти, да у них что-то тихо, там, на косе-то.

Подошло еще человек пять: азиаты очень любят разговоры о политике.

– Старик Осман говорил, чтобы пока не сметь русских за Дарьей тревожить, – сообщил киргиз из адаевцев.

– Кому это говорил Осман?

– Кому? всем, когда уходил к Каршам. Он же еще говорил хивинским: вы, мол, если у вас уж очень руки чешутся, у бухарцев по кишлакам пограбьте…

– Тоже добру учил твой Осман – у своих грабить!

– Какие же они свои?

– Правоверные…

– А нам чем жить-то?.. Вот весь прошедший год у Музафара служили, сколько народу у нас перебили русские, а что получили?.. Наобещал горы, а не дал ни чеки[21].

– Ну, у вас-то немного попало под русские пули, тоже осторожность наблюдаете: близко-то не любите подъезжать.

– А под Зара-Булаком?..

– То не вы, а тюркмены.

– Мы тоже с ними были.

– Далеко ишаку до жеребца.

Два киргиза с трудом волокли на веревке большого сома, аршина в два с половиною – мокрое, лоснящееся тело громадной рыбы оставляло на песке широкую полосу.

– Где вытащили?

– А там, за косою. Всю ночь сторожили крючья. Два раза срывался, – отвечали рыболовы, едва переводя дух.

Несколько человек возились с лошадью, у которой одну ногу раздуло, как бревно, и животное понурило голову и смотрело неподвижно мутными от боли глазами, из ноздрей тянулась зеленая материя.

– Должно быть, змея укусила?

– Змея.

– Ну, сдохнет.

– Там, на косе, каких два жеребца вчера околело!

– Эй, сбирайся все к зеленой кибитке: Аллаяр говорить будет! – кричало по лагерю несколько голосов.

Толпа хлынула в ту сторону, где за верблюдами, уложенными в ряды, виднелась верхушка зеленой азиатской палатки. Там слышались литавры и рожок, маленькая медная флейточка наигрывала бойкие трели.

Когда взошло солнце, все было уже на ногах и на своем месте, только на косе уже не видно было угрюмых тюркменов. Кучки холодной золы, конский помет и остатки корма пестрели на влажном от утренней росы песке. Всадников как будто и не существовало.