Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858) - стр. 115
Факты биографии Лободовского, частично изложенные в его воспоминаниях, во многом объясняют причины особого расположения к нему со стороны Чернышевского. Василий Петрович происходил из многодетной семьи бедного украинского священника – «из голышников», по выражению одного из действующих лиц его «Бытовых очерков», где автор вывел себя под именем Саввы Саввича Перепёлкина. Учась в духовной семинарии, он быстро выделился незаурядными способностями и был любим товарищами «за веселый нрав, находчивость, услужливость всем немощным в науке». В пятнадцатилетнем возрасте он случайно получил доступ в барскую библиотеку и приобщился к чтению «запрещённых» для семинаристов писателей: «В сороковых годах в Б-скую бурсу не проникли еще ни Лермонтов, ни Гоголь. Даже Пушкин многим был известен только понаслышке». О Белинском ученик семинарии «и не слыхивал, а „Отечественных записок” и в руках не держал». С той поры Перепёлкин «сильно полюбил» Гоголя.[381]
Один из преподавателей семинарии, профессор философии Нобилев, «умный, начитанный и вместе с тем очень гуманный человек», практиковал на своих занятиях так называемые «возражения», которые ученик вправе был сделать учителю, отстаивая свою точку зрения. Далеко не каждый преподаватель мог выдержать подобные «возражения», и однажды отец Варсонофий был уличён Перепёлкиным в грубых ошибках. Тот обозвал ученика дураком, а ученик «с великою предерзостью ему в ответ: „Если дураком, говорит, называть того, кто правильно понимает вещи, то как же величать тех, кто их не понимает?” После классов, – докладывал ректор семинарии архиерею, – я велел отцу эконому отвести его в карцер, но и здесь говорил дерзости».[382] Непослушного ученика епископ распорядился исключить из семинарии. Вскоре, по наущению ректора, выгнали и профессора Нобилева.
Вся эта «семинарская» часть биографии Лободовского была близка и понятна недавнему семинаристу Чернышевскому и не могла не вызвать его сочувствия.
После увольнения из бурсы[383] для Перепёлкина-Лободовского началась самостоятельная эпоха, полная поучительных эпизодов и, как он выразился, «горестных разочарований во многих идеальных понятиях о людях». Некоторое время он служит репетитором в семье помещицы-генеральши. Здесь он нашёл богатую библиотеку, свежие номера «Отечественных записок» со статьями Белинского. «Удивительный переворот совершался в его понятиях и мыслях после каждой статьи. Он часто вскакивал с дивана, на котором читал лежа, ходил большими шагами по комнате и всё твердил: „Вот голова! вот душа! А мы-то, мы-то? Вот дураки! вот простофили! Всё афтонианскими хриями пробавлялись да громогласно декламировали: