Н. Г. Чернышевский. Научная биография (1828–1858) - стр. 117
Перепёлкин изучает французский, немецкий и английский языки, поступает в духовную академию, где вскоре прослыл «гегельянцем, натурфилософом, рационалистом и проч.», и бросает её, не удовлетворённый постановкой научного дела. После этого он отправляется пешком в Петербург, чтобы поступить в университет.[389] Ночевать он старался в курных избах, «с целию ознакомиться с убогою жизнью беднейших людей». Он видел, как страдает народ под тяжестью беспросветной материальной нужды и полного бесправия. Крепостной Фаддей, у которого брата засекли до смерти, говорит о господах: «Все они норовят притеснить мужика, содрать с него, а не то – побить ни за что ни про что». Под впечатлением горя молодой солдатки-вдовы Перепёлкин сочиняет стихотворение, напоминающее строки Кольцова:
Беда в том, рассуждает Перепёлкин, что царь и митрополит не знают о беззакониях, лихоимстве, жестокостях, несправедливостях. В «кротких правилах Христова учения», распространённого на весь нравственный строй жизни угнетателей и угнетённых, видит Перепёлкин единственный способ избавления от социальных бед. Он мечтает о времени, когда образованные молодые люди, «истинные и смелые патриоты», раскроют всю правду царю. И, чтобы приблизить это время, Перепёлкин решает посвятить жизнь педагогической деятельности, которая даст возможность «направлять будущих защитников отечества и престола».[391]
Нравственные искания Лободовского близки юному Чернышевскому. Одинаковость происхождения, сочувствие к обездоленным и бесправным социальным низам, осуждение погрузившегося в самодовольное чванство и роскошь аристократического класса, уверенность в могучей силе просвещения и христианской веры, способных преобразить человека, сделать его благородным и справедливым, – всё это сблизило обоих, сообщив их приятельству духовный элемент, постоянно искомый Чернышевским в дружеских привязанностях.
Существенное значение для дружбы между ними имела общность литературных симпатий, особенно к Гоголю. Впервые разговор о Гоголе мог возникнуть в связи с напечатанным в петербургском журнале «Иллюстрация» отзывом Лободовского на книгу «Выбранные места из переписки с друзьями». Вот что писал отцу Чернышевский 24 января 1847 г. после слов о Никитенко, Некрасове и Белинском, выступивших с критикой новой книги Гоголя: «Тем приятнее было прочитать благородную и умную статейку в 3 № „Иллюстрации”, в которой прямо и без страха высказывается истинный взгляд» на Гоголя. «Утешила меня эта статья, – продолжал Чернышевский. – И вдруг вчера я узнаю, что она писана моим товарищем по факультету и близким знакомцем, который ничего ещё не печатал, не хотел и этого печатать, но не смог не написать и не послать в „Иллюстрацию” в порыве чувства. Очень, очень мне было приятно это» (XIV, 106). Принадлежность рецензии Лободовскому весьма вероятна по близости её содержания взглядам «близкого знакомца» Чернышевского. «На днях я прочитал, любезный друг, – писал автор рецензии в „Иллюстрации”, – новое сочинение Гоголя „Выбранные места из переписки с друзьями”. Что сказать тебе об этой книге? С первых строк она поразила меня: здесь уже не тот Гоголь, который рисовал верную картину жизни русского для русских; здесь Гоголь является учителем русского народа, объясняет ему, что такое он сам и его сочинения. Он учит нас как русский, который всею душою любит своё отечество, как христианин, который видит в церкви опору всей жизни».