Мятеж - стр. 48
А потом, год назад, он показал всем, кем является на самом деле.
– Нет. Не грущу, – сказала Кассия кукле. – Сержусь.
– Сердишься?
– Он… он теперь, звезды его побери, президент Общества молодых одаренных чародеев! Президент.
– И ты хотела бы, чтобы это была ты.
– Нет!
Кассия положила куклу обратно на гору подушек, подальше от своих трясущихся рук.
– Это абсурд. Я бы никогда не стала президентом. Даже если бы я могла попасть туда с самого начала. Но ты бы видела его лицо. Его высокомерное, ухмыляющееся, полное ненависти лицо. Он даже не хочет быть президентом, просто решил сделать это назло дедушке. У него, вероятно, была дюжина других коварных планов, как избавиться от изгнания, и он выбрал тот, в котором мог бы выставить себя на всеобщее обозрение.
В перерывах между словами своей тирады Кассии не хватало воздуха. Когда она набрала полную грудь, у куклы наконец появился шанс вставить слово.
– Он изгнанник.
– Именно. Три часа назад мерзавец был изгоем, а теперь… в общем-то, ничего удивительного. Не имеет значения, что он сделал. Потому что он Олливан.
Она насмешливо фыркнула.
– Может быть, мне тоже следует отправиться в изгнание, и тогда они примут и меня тоже.
– Ты хочешь вступить в это… Общество молодых одаренных чародеев?
– Нет. Возможно.
Кассия потерла глаза и вздохнула, признавая поражение.
– Да. Я хочу туда вступить.
– Как можно этого добиться?
– Ты спрашиваешь не ту девушку.
– Тогда позволь мне помочь тебе.
Она посмотрела на куклу, которая слегка сползла по подушке и завалилась вправо. Ее пустые стеклянные глаза смотрели прямо перед собой, не совсем на Кассию, а скорее мимо ее плеча на край кровати. На самом деле она знала, что разговаривала не с куклой. Кукла была сосудом для небольшого количества магии. Конечно, весьма впечатляющей магии. Она и ранее видела зачарованных кукол, но их разговорные навыки ограничивались несколькими фразами и не производили реального впечатления разумности. Она напомнила себе, что эта кукла – такая же. Заклинание предлагало ей помощь не потому, что заботилось о ней, а потому, что это было то, для чего оно было создано.
– Я ценю твое предложение, – все же сказала Кассия, – но, боюсь, я сама по себе. Я никогда не буду такой, как Олливан. И слава звездам.
– Да, слава звездам. Ты должна всегда быть самой собой.
Кассия криво усмехнулась. Наверное, на ребенка такие слова бы подействовали. Но в возрасте семнадцати лет блеск простоты таких фраз уже не имел никакого эффекта.
– Думаю, я предпочла бы быть одаренной, чем быть самой собой.
– А Олливан одаренный?