Мы всегда жили в замке - стр. 6

– Лук, – вежливо сказала я мистеру Элберту. – Кофе, хлеб, муку. Грецкие орехи и сахар; сахар у нас почти весь вышел. – За моей спиной послышался тихий нервный смешок, и мистер Элберт бросил быстрый взгляд поверх моего плеча, а потом уставился на гору пакетов, которые успел собрать на прилавке. Через минуту миссис Элберт принесет заказанные мною курицу и мясо, уже завернутые в бумагу, и положит рядом со всем прочим. Поэтому я обернусь только когда буду готова покинуть магазин.

– Две кварты молока, – продолжала я, – полпинты сливок, фунт масла. – Харрисы перестали привозить нам молочные продукты шесть лет назад, и теперь мне приходилось носить масло и молоко из бакалеи.

– И дюжину яиц. – Констанс забыла включить яйца в список, но дома осталось всего два яйца.

– Коробку арахисового печенья, – закончила я; сегодня вечером дядя Джулиан будет болтать и рассыпать крошки над бумагами, а потом ляжет спать с липкими пальцами.

– И то правда, у Блэквудов всегда был отличный стол. – Это был голос миссис Донелл, она, похоже, стояла прямо у меня за спиной. Кто-то захихикал, кто-то зашипел «тише». Я ни разу не обернулась; достаточно уже было чувствовать, как они все столпились у меня за спиной. Не хватало еще смотреть в их плоские серые лица и ненавидящие глаза. Хоть бы вы все сдохли, подумала я. Жаль, нельзя сказать это вслух! Как говорила Констанс – «никогда не давай им понять, что ты их боишься. Если будешь обращать внимание, станет только хуже». Наверное, это правда, однако мне хотелось, чтобы они сдохли. Я была бы рада в одно прекрасное утро зайти в бакалею и увидеть, как все они, даже Элберты и дети, лежат на полу и умирают, корчась и крича от боли. А я бы бросилась к полкам, набивая сумку всем, что душе угодно, переступая через лежащие на полу тела. Может быть, еще и пнула бы миссис Донелл перед тем, как идти домой. Я не стыдилась подобных фантазий; жаль только, что они не сбудутся. «Это неправильно, что ты их ненавидишь, – говорила Констанс. – Ненависть лишь делает тебя слабее». Но я все равно их ненавидела и не понимала, зачем им вообще понадобилось существовать на свете.

Мистер Элберт собрал все мои покупки на прилавке и теперь ждал, глядя в пространство мимо меня.

– Это все на сегодня, – сообщила я.

Не взглянув на меня, он начал писать цены на листке бумаги, производя подсчет, потом сунул листок мне, чтобы я могла убедиться, что он меня не обсчитал. Я взяла за правило внимательно проверять счет, хотя мистер Элберт ни разу не ошибся; не в моих силах было сделать им гадость, но я старалась, как могла. Продуктовая сумка была забита доверху, еще одна стояла рядом; оставалось только дотащить их до дома, и никак иначе. Никто и никогда не предлагал мне помощь. Да я бы, разумеется, и не приняла ничьей помощи.