Моя панацея - стр. 24
Я мчу вперёд, прямиком к маленькому частному аэродрому. Сейчас, когда Павлик в надёжных руках моей службы безопасности, можно немного расслабиться. Остыть. Не гнать, словно в машине колёса загорелись, но не могу. Не получается оставаться спокойным, когда какой-то упырь возомнил себя самым умным.
Злой ли я человек? Не знаю. О себе сложно говорить, себя трудно анализировать, но я определённо так и не научился прощать чужих ошибок. Промахов. Тем более людям, которые в моей жизни лишние пассажиры. Посторонние. С какого хера я должен сидеть в углу, сложив лапы на животе, и хлопать себя ангельскими крыльями по горбу, усиленно изображая смирение и всепрощение? Обойдутся, без меня милых и понимающих достаточно, я каждую свою копейку личной кровью заработал.
У трапа меня встречает уже знакомая по десятку прошлых совместных полётов стюардесса, вежливо улыбается, словно действительно весь смысл её жизни в том, чтобы видеть меня. Мне нравится сервис в этой частной лётной компании, но не нравится настолько навязчивое внимание персонала. Одного его члена, так сказать. Надо будет в следующий раз попросить у агента, чтобы меня мужик встречал. Традиционной ориентации, а то мало ли.
— Максим Викторович, вылет через пятнадцать минут. Буду счастлива услышать ваши пожелания на время полёта.
— У меня одно пожелание: не трогать меня во время полёта.
Кивает, а я прохожу внутрь салона и занимаю одно из кожаных кресел. Вытягиваю ноги, скрещиваю их в лодыжках, ставлю ноутбук на столик перед собой, открываю крышку, но очень скоро понимаю: полноценно работать сейчас не смогу. Лишь выполняю необходимый минимум: просматриваю отчёты о поставках за сегодня и отправляю несколько писем жаждущим моего срочного внимания. Всё, хватит пока.
В телефонной книге нахожу контакт знакомого и доверенного майора из УБЭП. Он ждёт моего звонка, как и главный юрист “Византии” — человек хваткий и толковый. Но не тороплюсь. Успеется по закону разобраться.
Откладываю мобильный, откидываюсь затылком на мягкий подголовник. Кожа светлой обивки настолько мягкая, что даже не скрипит под моим весом. Думаю. Просчитываю разные варианты, размышляю.
Закрываю глаза. Меня предупреждают о необходимых мерах безопасности на время полёта, желают счастливого пути, и вскоре борт взмывает в небо. Немного турбулентности, привычной тряски, тихого гула — всё это меня отчего-то убаюкивает.
В голове крутятся воспоминания. Совсем свежие, они мелькают яркими картинками перед глазами, мешают отдыхать. Назойливые, как мухи, и я в итоге отдаюсь им на растерзание.