Моя навсегда - стр. 90
Роман невольно огляделся. Как бы он ни ненавидел Кремнегорск, но вот увидел этот вокзал, вдохнул этот воздух, услышал звуки – и сердце екнуло, а в груди защемило. Черт-те что, конечно…
Народу на перроне было немного – оно и понятно: кому надо тащиться из Москвы под Новый год в эту дыру. Дыра-то дыра, а сердце у него так и трепыхалось взволнованно. Роман сам от себя не ожидал такой реакции.
На небольшой площади перед вокзалом стояло около дюжины машин. Одна из них мигнула фарами, затем передняя дверца распахнулась и оттуда выкатился человечек, невысокий, полненький, круглый, как колобок. Сделал несколько неуверенных шагов к ним навстречу, потом громко воскликнул:
– Рома! Стрелецкий!
И торопливо засеменил к ним.
Это был Потапов Павел Викторович. Роман его отлично помнил. Добродушный смешливый дядька, вечный заместитель матери, которого она называла Павлушей. Рома в детстве и сам его так называл, повторяя за мамой. Потапов лишь смеялся, задорно ему подмигивал и всегда-всегда угощал маленького Ромку ирисками «Золотой ключик», которые сам обожал и вечно носил в карманах пиджака. Порой мог целую горсть отсыпать. Помнил Роман и то, как однажды, уже перед самым побегом из Кремнегорска, Павел Викторович подобрал его на улице полуживого и доставил домой. Ну а теперь Потапов занял должность матери и сам стал директором комбината.
– Рома… Роман Владимирович! – подбежав, радостно поприветствовал его Потапов. Распростер коротенькие ручки и на миг обнял Стрелецкого. Тот, правда, на объятья не ответил. Но поздоровался тепло.
– Здравствуйте, Павел Викторович.
– Да можно просто Павел. К чему эти церемонии. А я тут вас встречаю. На своей вон ласточке. Не стал брать служебную, решил: чего водителя дергать… Сам встречу, отвезу…
– Спасибо. Познакомьтесь, это Лилия Аркадьевна. Давайте сначала отвезём её в гостиницу.
– Очень рад, очень, – Павел Викторович поднёс руку Лили к губам, чем смутил её чрезвычайно. Затем указал жестом в сторону своего авто. – Прошу.
Ромка помнил, что прежде Потапов ездил на старой Ладе. Теперь пересел на тойоту. Но водил всё так же ужасно – лихо, рывками. Но сам этого, видимо, не замечал.
– А мне вчера из главка сообщили, что едут с проверкой. Ну, думаю, приплыли. Конец года – и на тебе лишний гемор. Потом узнал, что едешь ты, выдохнул. Слава богу, свой человек… понапрасну портить кровь не станет.
Роман молчал, с глухой тоской глядя в окно на темные очертания забытых улиц.
– Нет, Ром, ты не подумай, бояться нам нечего. Может, у девчонок и есть мелкие недочёты, а у кого их нет? Но вообще всё у нас в порядке. Всё, как было при Маргарите Сергеевне. Да ты и сам убедишься. Ничего, что я тебя по старой памяти на «ты»? Язык не поворачивается выкать. Я ж помню тебя ещё пацанёнком… Маргарита Сергеевна, царствие ей небесное, приводила к нам, когда не с кем было оставить. У нее в кабинете совещание, так она тебя ко мне… Помнишь? Я тебя усадил за свой стол, дал ручку, бумагу, говорю: рисуй. Сам вышел. Вернулся – а ты мне всё поисчеркал. Накладные, договоры, счета-фактуры… Вот Маргарита Сергеевна устроила мне тогда головомойку… – Потапов коротко рассмеялся.