Моя навсегда - стр. 79
– А сами вы откуда?
Оля изнемогала. И перед парнем было неудобно за излишнее любопытство матери. Что она привязалась к нему с расспросами? Хотя он тоже хорош. Ладно, спросил дорогу – ну и иди себе. Нет, стоит, докладывает во всех подробностях.
– Я из Вихоревки, это деревня под Копищево. Знаете? Хорошо у нас там, но работы нет никакой. Раньше был совхоз, теперь всё… Я вот демобилизовался этим летом, помыкался немного. Ну и потом мне сказали, что здесь можно работу найти. На комбинате.
– Я домой, – не выдержала Оля.
– А давайте я вас провожу, сумку помогу донести, – подсуетился паренек.
Мать засмущалась, забормотала, что неудобно, сами дойдут, им близко, а ему далеко и в другую сторону. Но он вдруг проявил решительность, сам подхватил сумку и пошагал вслед за Олей.
– Черемуховый переулок, – прочитал он вслух табличку, когда они вышли на их улицу. – Красивое название. Меня, кстати, Миша зовут. Михаил Авдеев.
Мать продолжала с ним всю дорогу премило беседовать, хотя сроду никогда ни с кем малознакомым и словом не перемолвилась. Потом горячо его благодарила. Он отмахивался, снова краснея:
– Да что вы, ерунда какая… Это вам спасибо, а то я тут никого не знаю. Куда идти – не знаю…
Мать тоже разрумянилась и даже Оле шепнула уже во дворе:
– Какой славный юноша, да?
– Наверное, – вымученно согласилась Оля, заходя в дом. Впрочем, и мать, стоило ей переступить порог дома, тотчас погасла, побледнела, скукожилась.
Всю ночь Оля не спала. Теперь она знала, что должна сделать. Завтра, когда отец уйдет на работу, а они с матерью отправятся на рынок, она сбежит к Роме. Он простит её, она ведь его любит. Одного-единственного. Всем сердцем. Навсегда.
Да, тогда отец запугал её, задавил просто. Она и сейчас его боялась так, что внутри всё скручивалось. Но теперь страх вызывал в ней отчаянное желание что-то делать как-то защищаться, а не вгонял в парализующий ужас как раньше.
Она прикладывала к впалому животу ладонь и нашептывала тихонько: «Всё будет хорошо, мой маленький», словно успокаивая ребёнка, хотя понимала, что там пока всего лишь крохотное зёрнышко.
Она всё-всё расскажет Роме: и про отца, и про их ребёнка. Рома поймет. Поймёт и простит. И что-нибудь обязательно придумает. Он же сам сказал: давай уедем вместе.
«Уедем, Ромочка, обязательно уедем!»
На соседней кровати тяжко вздохнул Пашка и пробормотал что-то во сне. Мать права – отец будет срываться за Олины грехи и на ней, и на нём. Оля знала, что даже если они уедут далеко-далеко, от чувства вины сбежать не удастся. Ей придется жить с этим. Но оставаться в доме отца она больше не могла.