Моя навсегда - стр. 74
Мать ошарашенно смотрела на Олю, свою тихую, послушную, милую девочку, и не понимала, что с ней случилось. Она трясла её за вздрагивающие плечи, гладила по голове, причитала, но горестный вой не умолкал ещё долго. Лишь к полуночи Оля выдохлась и, свернувшись калачиком, тихо скулила, глотая слезы.
Потом Пашка признался матери, что Оля виделась с Ромой Стрелецким. Мать боялась, что вернется отец и тогда им всем не поздоровится. Просила Олю успокоиться, пыталась напоить и чаем с ромашкой, и каплями. Но Оля лишь качала головой, продолжая всхлипывать.
– Ты из-за Ромы так убиваешься? – спросила мать. – Вы с ним расстались? Ты сказала ему, чтобы он тебя оставил в покое?
– Сказала! – выкрикнула Оля надрывно и заплакала ещё горше.
– Вот и молодец. Умница наша. Ты всё правильно сделала. Ничего, всё пройдет… Ты потерпи, потом легче станет. Это сначала тяжело, а время…
– Ты ничего не понимаешь! – вдруг взвилась Оля. – Я не хочу терпеть! Я люблю его! Я без него не могу!
– Не говори так, – испугалась мать. – Папа вот-вот вернется. Нельзя, чтобы он тебя услышал.
– Уйди, мама!
К счастью, отец вернулся от соседа поздно и навеселе. И сразу уснул. А Оля почти до утра еле слышно всхлипывала.
Вчера мать перенервничала, да и Пашка испугался. Но сегодня… сегодня от вида Оли стыла кровь.
Даже на Пашку, с которым всегда была нежна и ласкова, Оля не реагировала.
Спустя час вернулся отец. Крикнул из кухни требовательно:
– Завтрак сегодня будет или как?
Мать, тяжело вздохнув, пошла на кухню. Накрыла на стол, сама есть не стала. Отец с Пашкой тоже завтракали без аппетита, молча.
– Может, надо Олю кому-нибудь показать? – спросила она робко.
– Что значит – показать? – буркнул отец, посмотрев на нее из-под насупленных бровей. – Она что, картина? Что её показывать?
– Ну, врачу какому-нибудь… Коля, с ней что-то неладное…
– Блажь это всё и дурость. Разбаловала ты её.
– Она молчит…
– Вот и ты молчи! – рявкнул он. – Не хватало ещё сор из избы выносить. И так она нас осрамила… перед людьми стыдно. Ещё давай пусть все решат, что у нас дочь спятила.
– Но…
– Нет, я сказал!
Мать убрала после завтрака кухню, вымыла посуду, потом отправилась на задний двор, где затеяла стирку. Старая машинка, купленная ещё в первые годы замужества, сломалась, и стирала мать на руках, шоркая рубашки мужа о ребристую поверхность доски. Слезы, горько-соленые, крупными каплями падали в таз и растворялись в пенной воде. Но со стороны никто бы и не догадался, что она плачет. За все годы мать научилась плакать неслышно и незаметно, украдкой, между вереницей бесконечных дел, так, чтобы не пугать детей и не злить мужа…