Моя навсегда - стр. 50

– Эй! Стой! Разговор есть, – окликнули они Ромку, не обратив внимание на черную машину матери, припаркованную через дорогу.

Из машины тут же вышел Юра, почуяв неладное, и поспешил к ним.

– Эй, мужики! – крикнул он.

А затем из машины вышла мать. Но в сторону поликлиники не сделала и шага. Просто встала возле машины, скрестив руки на груди, и исподлобья сверлила этих троих тяжелым взглядом, не сулящим ничего хорошего.

А они уже окружили Ромку, но на Юрин окрик повернулись, а, увидев Стрелецкую, сразу как-то замялись и отступили. Правда, один еле слышно бросил Ромке:

– Вали из нашего города, сучонок, пока жив.

Позже мать и сама затеяла разговор по поводу его отъезда. Но Ромка упирался:

– Я же ни в чём не виноват. Почему я должен бежать?

– Этим идиотам все равно, виновен ты или нет. Разве ты не видишь? Им приятно вывалять в грязи кого-то, кто не похож на них. Втоптать, поизгаляться. Верно Юрий сказал, они как стадо. Стадом они тебя и затопчут. Если ты не уедешь.

– Я не уеду, – отрезал Ромка.

Тогда он ещё наивно верил, что если не сбежит, если выстоит, то народ рано или поздно поймет, что не прав. А вот если уедет, то, считай, признает свою вину. Да и как он мог уехать, если Оля здесь?

С Олей они созванивались каждый день. И это единственное, что помогало Ромке не падать духом. Как спасательный круг, его держали на плаву Олины слова: «Я тебе верю. Я люблю тебя и всегда буду с тобой, что бы ни случилось…».

***

На третью смену Оля не осталась и вернулась из лагеря сразу как только смогла. В тот же день они встретились в парке, хотя мать просила его не выходить из дома, пока всё не уляжется. Но она была на работе, а Ромке не терпелось увидеть Олю. Он так по ней истосковался, что места себе не находил. И даже будь мать дома, она бы вряд ли его удержала.

Парк этот они облюбовали ещё давно, когда только начали встречаться. Ходили сюда после школы, кормили в пруду уток, бродили, взявшись за руки, по дорожкам, целовались, прячась в кустах сирени и акации. Это место стало для них настолько особенным, что оба не замечали ни разбитых урн, ни разломанных скамеек, ни мусора, ни ржавых перекрученных прутьев, которые когда-то служили оградой.

Это было их место.

Оля немного опоздала. И Ромка уже успел испугаться, что она не придет. Когда же она появилась, у него даже голова закружилась от радости. Оба бросились друг другу в объятья, будто с последней их встречи прошли не дни, а годы.

Оля прижималась к его груди и приговаривала:

– Ромочка, хороший мой, любимый мой… Я чуть не умерла… так боялась за тебя… так скучала…