Мой возлюбленный король - стр. 70
Он повернулся и накрыл мои плечи одеялом, а затем сел рядом, но уже не на кровать, а на стул. Это так обидело меня, что я демонстративно сбросила одеяло, и порванная рубашка нечаянно оголила плечо. То самое, на котором пестрел шрам. Широкий и красный.
– Дело не в леди Дегур. – Лайонел покачал головой, и я поняла, что он не хочет произносить её имя. – Я не позволяю себе тосковать по ней. Предателей прощать нельзя, потому что, предав единожды, они предадут снова. Нужно сразу вырывать из сердца любое упоминание о них, даже если это больно. Даже если невыносимо. В тот день, когда в Вас попала стрела и когда я понял, что Вы сказали мне правду, я чуть не умер. Если бы меня предала какая-нибудь Ваша фрейлина, меня бы это почти не задело. Но она… Удар в спину от любимых людей даётся тяжелее всего. Больнее всего. Поэтому я дал себе слово не встречаться с ней, не думать о ней и не прощать. И я это слово стараюсь держать изо всех сил.
– Но поговорить о ней Вы всё же пожелали.
Он снова покачал головой и, встав, упёрся руками в подоконник. Ветер на улице усилился, и по моим ногам и плечам пробежал озноб.
– Вы хорошая девушка, Анхелика, и мне очень жаль, что я не могу полюбить Вас. Вы, как никто, заслуживаете мужа, который бы носил Вас на руках.
Услышав это, я опять расплакалась и принялась вытирать слёзы краем одеяла.
– Бывает любовь приходит с годами. Нужно время, и, если Вы разрешите мне быть рядом. Если позволите новой жизни зародиться в моём чреве. – Внезапно я вспомнила слова, сказанные королевой-матерью в тот день, когда я передала ей разговор Джона и Марии. Может быть, она отдалась тому лучнику как раз из этих соображений?.. – Ребёнок бы мог нас объединить. Весь двор ждёт от нас доброй вести. Мы должны продлить династию, и я была бы так счастлива родить от Вас…
– О какой династии Вы говорите? – спросил он, и в его голосе опять зазвучала ярость. – Решили родить ребёнка от бастарда Перкинса Уокера?
– Но ведь мы не знаем этого наверняка.
– Если Льюис всё-таки соберёт армию и дойдёт до столицы, а если ещё и предъявит какие-нибудь письма, написанные этому лучнику рукой моей матери, начнётся новый бунт. А прежняя армия может меня уже и не поддержать, потому что, как Вы правильно заметили, людям нужен мир. Прежде всего мир и надёжный король. Меня повесят, как бунтовщика, самозванца и узурпатора. Нашего сына запеленают до смерти, чтобы начисто искоренить эту ветвь. Вы этого хотите? Чтобы нашего ребёнка постигла участь моих братьев? – Я замотала головой. – Поэтому это лучшее, что я могу Вам дать. Если правда всё же всплывёт наружу, Вы скажете всем, что Вы дева. Можете даже назвать меня бессильным. Когда меня повесят, мне будет всё равно. Скажете, что я долго пытался, но так и не смог. А раз Вы так и не стали женой бунтовщика, Вас простят и снова выдадут замуж.