Мой возлюбленный король - стр. 50
– Что-то случилось? – спросила я.
Сначала он мотнул головой, но потом нехотя ответил:
– В здешних краях орудует банда разбойников, поэтому монахини и отказались впускать меня. И многие крестьяне тоже отказались, даже за золото. Впустили самые бедные. Те, у которых совсем нечего брать.
– Думаете, разбойники как-то связаны с Вашим кузеном?
Он пожал плечами.
– Так всегда бывает. Когда в стране неспокойно, то и дело вылезает всякая чернь. Но сейчас первостепенная проблема – это дороги. С ними срочно что-то нужно делать.
– Если Вам нужна помощь, то золото моего…
Лайонел не позволил мне договорить, подозвав Фореста.
– В королевской сокровищнице есть деньги. Я справлюсь. Если Гвинед** или Поуис не надумают в ближайшее время объявить Аелории войну.
Весь оставшийся путь мы опять ехали молча. Форест продолжал лаять, а я думала о том, что жизнь приготовит нам дальше.
_________________________________________________
* Эбеновое дерево или эбен, – чёрная (либо чёрная с полосами) древесина некоторых тропических деревьев рода Хурма, произрастающих во влажных тропических лесах
** Гвинед – одно из реально существующих средневековых королевств Уэльса.
13. Глава 13
После нашего возвращения во дворце Бельверон многое поменялось. Ко мне наконец-то начали относиться как к королеве. Мне кланялись. Передо мной заискивали. Мария Дегур сидела в тюрьме, и придворным пришлось признать во мне жену короля. Я отвечала на их знаки внимания без проявления чувств. Теперь я во всём пыталась подражать королеве-матери. Я больше не повышала голос на служанок и фрейлин, не запиралась в восточной башне, а если раздражалась, позволяла себе только поднятие бровей.
Я была спокойной и даже старалась казаться весёлой. Теперь я ужинала со всеми в общем зале и внимательно слушала, о чём говорят за столом. Поводов для улыбок мне добавлял Форест. Он стал настоящим придворным псом и ходил за мной по пятам, точно мои фрейлины. В кожаном, украшенном голубой лентой ошейнике всегда на шаг впереди них и часто на одном уровне со мной, что нарушало все правила принятого во дворце этикета. Мою свекровь поначалу это дико раздражало, но, видя, что общение с собакой пошло мне на пользу, замечаний вслух она не делала.
Первый раз я мыла Фореста собственными руками в гигантской деревянной бочке для стирки белья. Грязными брызгами и отпечатками от лап он вконец угробил моё платье, но с честью выдержал все испытания и даже позволил вычесать из шерсти репейник. Вода в бочке во время его купания была чернущая – мои служанки меняли её два раза, а потом ещё целый час отмывали бочку.