Мой возлюбленный король - стр. 43
В мой прежний дом мы приехали около восьми часов вечера. Колокола в церкви на центральной площади только-только начали отбивать час вечерней молитвы. Я была не слишком-то религиозна, но на всякий случай помолилась. Лайонел, как и вчера около таверны, помог мне спешиться. Стучать не пришлось. Старый слуга моего отца, который служил у него ещё мальчишкой, выбежал на улицу, едва мы подошли к воротам. Выбежал и тут же упал на колени.
– Госпожа моя! Моя маленькая госпожа! – запричитал он и плача бросился целовать мне руки. Он с детства называл меня так: своей маленькой госпожой. Не знаю, откуда он нахватался таких слов, но отец, услышав это, всегда смеялся, а мама закатывала глаза. – Не уберёг я Его Светлость. Не уберёг…
Из-за волнения старый Джаспер и не вспомнил, что перед ним король, и даже не подумал ему поклониться. Всё его внимание целиком и полностью было сосредоточено на мне, а мысли сильно разрознены.
– Давайте пройдём в дом. – Лайонел показал на двери, и Джасперу пришлось подняться. В его взгляде не было раболепия, с которым все дворцовые слуги и большинство придворных глядели на моего мужа. Напротив, старый лакей моего отца взирал на короля с опаской, искоса, как на врага. Он будто обвинял Лайонела в смерти хозяина.
– Так что же случилось? – спросила я, когда мы уже сидели в большой гостиной, а Джаспер копошился возле камина, старательно подбрасывая в огонь поленья. Обстановка в доме была удручающая. Многих вещей не хватало, а вся мебель стояла какая-то побитая: её словно вверх тормашками переворачивали.
– Они пришли ночью, точно дьявольские отродья. С субботы на воскресенье. – Джаспер снова заплакал. Рассказывать ему было трудно. – А ведь братец-то Ваш предупреждал Его Светлость.
– Братец? Карлайл приезжал? – Я не поняла, как вскочила с отцовского кресла и оказалась на ногах. Джаспер кивнул. Лайонел напрягся и крепко схватился пальцами за подлокотники.
– Приезжал. Долго они с хозяином говорили. Не один час. Спорили, ругались, а потом молодой господин вскочил на коня да и уехал, а Его Светлость отдал мне ключ от сокровищницы и сказал, что всё золото надо завтра перепрятать, да не успели мы. Уже следующей ночью прискакали шесть всадников и попросились на ночлег. Им открыла Линдси. Они-то ей горло сразу и перерезали.
Приложив пальцы к губам, я слабо вскрикнула. Старой Линдси было далеко за шестьдесят. Она работала ещё у моего деда и помнила мою мать девочкой. От услышанного меня замутило.
– Я проснулся и услышал шум. Побежал в коридор и к дверям спальни Его Светлости прижался. Говорил им: «Не пущу, ироды!» А они меня на пол толкнули, дверь с петель сдёрнули и на меня бросили. Думали, помру, да не тут-то было. Я всё слышал. Всё до последнего словечка. Как били его, как правду выколачивали. Ключ от сокровищницы искали. А он им одно твердил, что, дескать, золото всё вывез, а куда таким нехристям, как они, ни в жизнь не скажет. Ну они его и закололи, а потом всю мебель перетряхнули и всё ценное вынесли. Картины в золотых рамах, подсвечники, посуду, оставшиеся драгоценности миледи и книги старинные. А я в это время лежал. Лежал и дрожал, как мышь. Вместо того, чтобы за него биться.