Мой возлюбленный король - стр. 42
Я надеялась, что он повернётся или задержится в комнате ещё хоть на немного, но он лишь чуть склонил голову и вновь взялся за дверную ручку.
– Вам не стоит об этом думать. Завтра предстоит такой же тяжёлый день, как и сегодня, поэтому постарайтесь выспаться.
А после он сразу ушёл, а я осталась одна на широкой кровати с колючим, серым бельём.
11. Глава 11
Большую часть следующего дня я думала только о словах Клары. Своему дорогому супругу я сказала правду. Ни моя мать, ни мой отец ни разу и словом не обмолвились о незаконном рождении старшего принца. По крайней мере, при мне. Но могла ли мама что-то знать об этом и хранить тайну королевы Беатрис так же, как все последующие годы хранила свою? И могла ли перед смертью что-то шепнуть Карлайлу? Во время её болезни они сильно сблизились, да и умерла она на его руках, а не на руках отца. А Карлайл… Неужели слова узурпатора Эдмунда так сильно повлияли на него, что он решил убить двух невинных детей девяти и двенадцати лет? Мог ли этот гнусный человек назвать бастардами и маленьких принцев тоже? Конечно, мог! Он мог что угодно, а у Карлайла просто не было выбора. Он тоже хотел жить и наверняка хотел уберечь нас с отцом от жестокости нового короля. В то, что Карлайл стал убийцей преследуя какие-то свои личные интересы, я верить не могла да и не хотела.
Лайонел вчера так и не пришёл ко мне. Должно быть, помывшись, он спустился в общий зал и просидел там до самого рассвета. Я ждала его очень-очень долго, но в конце концов сон всё же сморил меня. Впрочем, спала я плохо и проснулась, когда солнце едва-едва поднялось над горизонтом. Клара принесла мою вчерашнюю сорочку, теперь уже сухую и тщательно выглаженную, небольшой таз и кувшин с водой. Наскоро умывшись, я спустилась к Клаусу и обнаружила у стойки Лайонела. Он ел яичницу, настолько горячую, что от неё валил густой пар. Буквально через несколько мгновений Клара подала мне такую же, и, хорошенько позавтракав, мы сразу выдвинулись в путь. Наши лошади за ночь отдохнули лучше нас. Моя кобыла весело задирала голову и то и дело втягивала носом воздух. На улице пахло свежескошенной травой и цветами. Стоял конец июля. Крестьяне, попадающиеся нам на пути, возделывали почву, крестьянки пололи сорняки. Ветер уже не был холодным, солнце светило ярко, хотя порой и пыталось спрятаться за облака. Больше всего меня расстраивали разбитые дороги. Удивительно, но за те два месяца, что я не была дома, они совершенно испортились. В прошлый раз такого не наблюдалось. Их словно намеренно кто-то разрушил, и, размышляя об этом, я почему-то подумала о принце Льюисе и изменниках, примкнувших к нему.