Мой возлюбленный король - стр. 24
Там я не сидела в кресле и не наблюдала за семьёй ласточек. Я лежала на полу ничком, рыдала и била каменную кладку кулаками, сдирая кожу в кровь. Около девяти часов вечера, когда солнце стало клониться к закату, кто-то забарабанил в дверь. Я велела ему убраться. Но он не послушался, а, напротив, зашёл внутрь. По шагам я поняла, что это Элеонора Баррет. Ну, надо же какая честь! Ради меня она поборола свой страх высоты!
− Встаньте, Ваше Величество. Вам негоже лежать на полу, точно простой крестьянке.
Я пропустила её колкость мимо ушей. Она присутствовала и при моей ссоре с отцом, и при утреннем наказании служанок, и при разговоре с королевой-матерью. Я видела, каким при этом всякий раз становилось её лицо. Белым, как полотно, губы сжимались в узкую бледную полоску. Моя наставница была мной недовольна. Очень недовольна. Но меня это никаким образом не интересовало. Я королева! Я могу и буду делать, что пожелаю. Мне теперь остаётся только это!
− Достань мне яда, Элеонора. Самого тяжёлого и быстродействующего.
Я впервые говорила своей наставнице «ты» и впервые называла её просто по имени, но меня это ничуть не тяготило.
− Для кого Вам нужен яд, Ваше Величество? Для себя или для соперницы?
− Для соперницы, конечно, старая идиотка!
− И Вы считаете, что если её изничтожите, то король тут же воспылает к Вам любовью? Думаете, он не догадается, кто это сделал? За убийство любимой женщины короля Вас по меньшей мере запрут в монастыре, а по большей − казнят.
− Тогда достань две порции яда. Приберегу и для себя тоже, если меня всё-таки будут судить.
− Как Вы не понимаете! Уйдёт Мария Дегур, и тут же появится другая. Пока король Вас не полюбит, Вы сколько угодно можете травить соперниц – лучше не станет.
Услышав последнюю фразу, я завыла волком. Элеонора Баррет попыталась поднять меня и усадить в кресло.
− Королева не должна вести себя так, как ведёте себя Вы. Не должна срываться на фрейлинах и бить служанок. Не должна кричать на собственного отца посреди коридора, не должна помышлять об убийстве и самоубийстве.
− Если бы ты только знала, что я чувствую. Через что мне приходится проходить ежедневно.
Элеонора Баретт встряхнула меня, точно я всё ещё была её воспитанницей, и заставила посмотреть в глаза.
− Ты становишься такой же жестокосердной, как твоя мать.
− Не смейте говорить о моей матери. − Я с чувством вывернулась из её рук. – Моя мать была…
− Твоя мать была законченной эгоисткой! И так же, как ты, обожала себя жалеть. Ты думаешь, она совершила великую жертву, выйдя замуж за непривлекательного ростовщика без титула. Она! Потомственная дворянка и первая красавица столицы! Да это он спас её от позора. Твоя мать выбрала плохого человека и вступила с ним в любовную связь, но он бросил её, когда узнал, что она беременна и начисто лишена приданого. Её брат проиграл на турнире и был вынужден уплатить большой долг, а на землях их отца в ту пору случился страшный пожар. Сгорело абсолютно всё. И этот бесчестный человек, её возлюбленный, даже не нашёл в себе смелости сказать Лавинии почему её бросает. Она целых двенадцать лет считала его погибшим, а он тем временем купался в деньгах своей жены, которая была старше его почти вдвое.