Мой возлюбленный король - стр. 23
− Вон. Пойдите все вон.
Дамы не заставили просить себя дважды и покинули веранду в буквальном смысле, теряя башмаки. На лице моей свекрови отразилось смятение. В карих глазах так и плясала жалость.
− О чём Вы поговорите с ним? Чтобы он почтил мою спальню своим присутствием и разделил со мной ложе, ради, ради… − я не смогла подобрать нужное слово. – Вы хотите окончательно растоптать мою гордость?
Королева-мать всплеснула руками.
− После рождения ребёнка ваши отношения могут улучшиться. Нам с моим дорогим Леонардом первый год тоже было трудно, но с появлением Лайонела всё изменилось. Король был так счастлив, что носил меня на руках, и уже через семь месяцев я вновь забеременела. Пойми, Анхелика, рождение крепкого и здорового сына – это, по сути, единственное предназначение королевы.
− Не беспокойтесь, − я выдавила жалящую улыбку. – Ваш сын − король и он решит эту проблему. У него есть женщина, которая подарит ему сына. Мария Дегур. – Услышав имя нелюбимой фрейлины, королева Беатрис поморщилась. – Он ведь вправе признать всех своих бастардов и назначить одного из них наследником. И вправе заставить меня подкладывать подушку, когда она принесёт ему благую весть. Он король и он может всё. Даже выдать её сына за моего.
Вытерев руки о платье, я встала и покинула веранду без позволения свекрови. Она ничего не сказала, а если и сказала, я не услышала. Мои дамы присоединились ко мне где-то по пути в замок, но я мечтала сбежать от них, как только представится такая возможность.
У дверей в мои покои кто-то окликнул меня по имени. Легко и ласково. Анхелика. Словно я всё ещё была обычной девушкой на выданье, а не самой несчастной в мире королевой.
Этим кем-то оказался отец. В дорогих, но чуть запылившихся синих одеждах. Его круглое лицо раскраснелось, словно он добирался ко мне верхом и загнал по дороге не одну лошадь.
− Ваше Величество! Дочь моя! Как Вы поживаете?
− И у тебя хватает наглости спрашивать, как я поживаю?
Нас окружала куча фрейлин, дюжина служанок и несколько придворных мужей, спешащих в кабинет короля, но молчать я уже не могла. Меня переполняли ярость, уныние и отчаяние. И я высказала ему всё, что думала, что так долго держала в себе и не позволяла выйти наружу.
− Ты погубил меня! Ты обрёк меня на страдания!
Я кричала и кричала, а улыбка медленно сползала с отцовского лица. Взгляд его сделался виноватым и затравленным, как у оленя, на которого направили лук и которому уже некуда бежать. И, когда мои слёзы и слова закончились, я не позволила ему объясниться и вихрем пробежала мимо многочисленной толпы к ступенькам в свою башню.