Мой возлюбленный король - стр. 26
− А что Вы сделали, чтобы он к Вам смягчился? Кричали и били служанок? Боюсь, в его глазах это не добавит Вам очарования.
− Вы даже не представляете, как я несчастна.
− Думаете? Вас всего лишь не любит муж, но я открою Вам большую тайну: Вы такая не единственная. Бывают ситуации куда хуже. Вы не знаете, что такое нужда, что такое голод и, дай Бог, не узнаете. Вас в жизни никто пальцем не тронул. А я знаю. Я увидела лицо своего мужа только в день свадьбы, и он был далеко не так добр ко мне, как Ваш отец к Вашей матери. Он избивал меня и насиловал. Однажды он так избил меня, что убил во мне ребёнка, и я три дня и три ночи рожала его мёртвого и молилась, чтобы не умереть самой. Спустя месяц этот человек захлебнулся в собственных фекалиях, а я осталась с кучей долгов. Поэтому не говорите мне про несчастья. Когда-то мне тоже было очень плохо, намного хуже, чем Вам и Вашей матери, вместе взятым, но я не позволяла себе вымещать зло на других, поэтому мне стыдно, что у нашей страны такая королева, а у нашего короля такая жена.
Сжав руки в кулаки, я отвернулась.
− Завтра же Вы покинете дворец и никогда сюда не вернётесь. Я больше не желаю Вас видеть. Идите, куда хотите.
− Как прикажете, Ваше Величество!
Элеонора Баррет сделала реверанс и, попятившись, вышла за дверь. В спину я бросила ей чем-то тяжёлым. Скорее всего, тарелкой. Но промахнулась: та упала и зазвенела по полу, потому что была медной с тонкой позолотой.
Тогда я щедро обсыпала её проклятиями. Элеонора Баррет была моей старшей фрейлиной, была моей наставницей. Теперь же её не возьмут ни в один порядочный дом. Пускай подметает полы в каком-нибудь придорожном трактире.
Дав волю слезам, я вновь упала на пол и пролежала там до наступления ночи. Шум ветра за окном прекратился, крики птенцов ласточек затихли, замок погрузился в сон, и только после этого я осторожно выползла из своего убежища. Я чувствовала себя грязной и мечтала о ванне. У меня не было ни свечки, ни факела, и я шла в кромешной темноте наощупь, близко прижимаясь к стене и считая ступеньки. Думала я только о том, как разбужу Пэтти и заставлю её приготовить горячую ванну. Нет, я, определённо, не буду ждать утра и заставлю помочь мне с купанием прямо сейчас.
− Любимый мой! Мой любимый!
Звук поцелуев и женские стоны заставили меня остановиться на самом последнем пролёте и вжаться в стену. Под аркой в ярдах* десяти от меня в кромешной темноте обнималась молодая пара. Женщина стояла ко мне спиной, но по очертаниям фигуры и голосу я признала в ней Марию Дегур. Откинув голову назад, она позволяла молодому любовнику целовать себя в шею.