Мой одержимый - стр. 19
Когда белая ряса соскользнула с его плеч, я нащупала на спине свежие рубцы от плети.
- Кто?
- Я. Сам.
- Почему?
- Потому что грешен. Так нельзя.
- Но ведь ты снова здесь…
- Потому что слаб. Потому что одержим тобой, - его серые глаза были полны такого отчаяния, что мне стало не по себе.
Я хотела возразить, но он заставил меня замолчать поцелуем, от которого захотелось взлететь. Теперь пришёл мой черёд сдерживаться, чтоб ненароком не взмыть к потолку. Я не была уверена, что он готов узнать подобное обо мне, если даже простое утоление страсти вызвало столько сожалений. И вновь наутро он ушёл, полный раскаяния, шепча молитву.
Шло время. Он постился и бил себя плетью, но не мог противиться одержимости. Каждый раз, когда наступала его очередь идти в город собирать подаяние, он мчался ко мне. Молча, без предисловий, он врывался в дом и сразу бросался целовать, словно боясь, что на этот раз я успею одуматься и откажу.
Но я ждала его. Неизменно, всегда готовая откликнуться на кипение.
Он был смертным человеком, и я понимала, что придёт время, когда его силы пойдут на убыль, красота уйдёт, а затем и жизнь покинет тело. Всё даётся людям лишь раз, они не способны обновляться, как мы. И эта скоротечность делала нашу страсть ещё ярче.
Не знала я одного – что всё закончится так скоро и страшно.
Как-то ночью, когда алая луна ласково струила свет на землю, наполняя силой каждое живое существо, я возвращалась из древнего святилища. Только что окончился ритуал возрождения сил, и я летела между деревьями над петляющей тропинкой. Приколотая к плащу веточка самой поздней лаванды, цветущей на склоне лета, оставляла за мной шлейф аромата, он стелился в неровном алом свете нежно-голубой полосой.
Заслышав приближающиеся шаги, на всякий случай тоже пошла пешком – мало ли кто встретится. Но это был он, мой монах.
Он шёл по какому-то поручению, видно, срочному, раз пустился в путь, не дожидаясь рассвета. Мгновение мы стояли друг напротив друга. А затем слились в объятиях, не в силах даже уйти с тропинки. Рвались завязки рубахи, отлетела в кусты пряжка плаща, ломались ветви. Запах лаванды и нашей кожи смешались, сводя с ума.
- Вернусь через три дня… - шептал он, задыхаясь. – И сразу к тебе.
Не просто желание вело его по земле кругами, неизбежно приводя ко мне. Нечто большее, чем влечение тела, овладело его сердцем и умом.
Когда я вдруг поняла, что он испытывает, меня охватила радость. В последнее время я чувствовала, что монах занимает слишком много места в моих мыслях. Мне нравились его строгость, немногословность и сдержанность, под которой бурлила неукротимая страсть. Когда его светлые холодные глаза, с вечно отрешённым взглядом, обращались ко мне, в них вспыхивал настоящий огонь, что дано зажечь не всякой ведьме. Его страсть была не просто доказательством моей мощи – что-то горело в нём с самого начала, опаляя и меня.