Мой чужой король - стр. 40

Сжечь?

Паршивая участь. Мучительная. 

Если по договоренности тебя не прикончат свои же стрелой в сердце.

Но нет, жечь меня не стали. Почему-то тех воинов разогнали, да и вообще вокруг подутихли... Или просто занялись своими делами?

А ближе к вечеру прекратился дождь, который шел последние две недели. Тяжелое, сырое небо будто изошло паром и возвысилось, обнажая голубые лоскутки, а солнце долин принялось осушать то, что натворил его братец-буря.

Я подняла лицо, ловя последние в своей жизни лучи и улыбаясь.

И тут же была сброшена на землю  - во всех смыслах.

Клетку не опускали  - кто-то перерезал веревку, так, чтобы она рухнула вместе со мной. И пусть высота всего-то тройка фатов, это оказалось очень больно. Не сжимайся я в комок - ушиблась бы сильно.

Меня выдернули наружу, и я увидела перед собой перекошенное ненавистью лицо ярла Клеппа.

16. ГЛАВА 15

- Тва-арь... Да я из-за тебя…

- Стал тем, кем и являлся всегда - грязью под королевскими сапогами? - спрашиваю насмешливо.

Он точно хочет меня ударить.

Убить.

Ну и что?

Он только думает, что знает меня. Женщин долин. Рабынь. Подстилок. Сомневаюсь, что в суровых северных краях нет воительниц. Есть. Но  ярл Клепп ошибается, полагая, что они остались все там.  Полагая, что я могу поддаться на его разящее движение, на налитые кровью глаза, на угрозу в его голосе.

Я никогда не была груба или громкоголоса - жизнь  отучила еще в раннем детстве. Но я тренировалась наравне с воинами. Училась наравне с братьями. Лечила наравне с целительницами. И умела управляться хозяйством, как и прочие жены ярлов.

Меня готовили к роли даже если не кюны, то достойной хозяйки большой крепости. Я была мягка, где надо, могла осадить, когда то требовалось или защитить себя и тех, кто мне доверился.

Убить, если на то есть необходимость.

Встретить собственную смерть с достоинством.

И все эти качества никуда не делись от того, что меня сначала посадили в клетку, как отребье, а потом  выволокли из нее. От того, что на мне одно лишь тонкое платье на голое тело, и то порвано местами. Что меня ведут на казнь. От того, что знают - меня лишили невинности этой ночью. И пахнет от меня не чистотой - грязью, похотью и помоями, которые на меня сумел выплеснуть ловкий мальчишка.

Краем глаза заметила - молоденький совсем, наверное, всего лишь в первом походе. С бороденкой жидкой, но над ней - злобный уже оскал. Вряд ли далеко пойдет. Как правило, выживают в битвах те, кто уважают своих врагов.

Клепп усмиряет свой норов. Я не сомневаюсь, что дело вовсе не во мне - ему просто приказали не трогать. И он не осмелится ослушаться. Не теперь, когда он на дурном счету у Ворона. Как же… привести в его постель чернокнижницу - так не каждый худший враг сумеет придумать.