Молодость - стр. 28
Дни шли. Нога, раздробленная почти год назад и сросшаяся не вполне правильно, болела нещадно, как и все тело после тяжелых каждодневных побоев. Ансельмо кормили каждый день, но совсем не дали одеял или теплой одежды, поэтому он страшно мерз по ночам. Наконец, на седьмой или на восьмой день (Комиссар не был уверен), его и еще десяток узников, которых держали в других камерах, посадили в грузовик и повезли в сторону ближайшего леса. Перед отправлением Ансельмо успел заметить знакомую фигуру допрашивавшего его чернорубашечника, но не его лицо – тот стоял спиной, а перед ним отчитывался верзила, который обычно избивал Комиссара на допросах. Ансельмо услышал только одну фразу:
– Все будет исполнено, синьор Малатеста.
«Совсем не по-армейски» – подумал тогда Комиссар, но не стал на этом заостряться, имея более серьезные проблемы – их везли на расстрел – в этом Ансельмо не сомневался. На подъезде к лесу Комиссар собрал все оставшиеся силы и выбросил себя из кузова грузовика прямо на заледеневшую грунтовку. Не обращая внимания на боль, Ансельмо вскочил и поспешил под укрытие заснеженных деревьев, молясь, чтобы охранники в кузове оказались не только растяпами, но еще и мазилами. Его мольбы были услышаны, и до леса Комиссар добрался, так и не обретя лишних отверстий в своем теле.
Что было в следующие несколько часов, Ансельмо плохо помнил. Он шел и шел по лесу, все дальше уходя от дороги. Потом обессилел и устроился под пышной елью, немного прикрывшись за пригнутыми снегом почти к самой земле ветвями. Комиссар понимал, что умирает. Он пытался не уснуть, но порой все равно проваливался в тяжелое, грозившее вечностью забытие. В один момент, придя в себя, Комиссар отчетливо увидел сквозь прореху в ветках лицо молодого парня. Ансельмо, как мог, присмотрелся к нему и чуть не испустил вздох разочарования – парень был в форме фашистской национальной гвардии.
Парень повернул свое лицо к Комиссару и тоже заметил его. Они так и застыли, глядя друг на друга. У гвардейца было красивое, даже аристократическое лицо с изящными усами и внимательными глазами. Комиссар очень хорошо запомнил это лицо. Неожиданно парень приложил указательный палец правой руки к губам, а потом посмотрел куда-то в сторону и крикнул:
– Здесь никого!
Через пару часов, которые Ансельмо совсем не запомнил, его нашли крестьяне из ближайшей деревни, которые смогли спасти его и выходить. Из всех пленников тот день пережил только он.
– Так ты поможешь мне, Комиссар?
Бородач вернул Ансельмо из воспоминаний. Он моргнул несколько раз, приходя в себя, и понял, что все это время сжимал челюсти так сильно, что теперь они болели. Ансельмо с трудом подчинил себе одеревеневший язык: