Мои девять жизней - стр. 22

– Ну ладно, длинный, твоя взяла.

Голос его, впрочем, звучал вполне дружелюбно. Я встал с него и подал руку. Он исподлобья глядел на меня снизу вверх, но все таки протянул руку, и я помог ему встать.

Мы расстилали ковер посередине темной гостиной, выходящей маленьким окном во двор, когда вошли мама с Фридой, и Арам предложил мне выйти на улицу.

– Слушай, а ты реально сильный! До сих пор болит. – Он потирал кисти рук, когда мы вышли во двор.

Я довольно рассмеялся, потом сказал:

– Хочешь, открою секрет?

Он кивнул.

– Пойдем туда. – Я кивнул головой направо и, подойдя к турнику, стал подтягиваться.

– Ну и? – спросил Арам, когда я спрыгнул на землю.

– Десять подтягиваний утром и десять вечером. Через год будешь в два раза сильнее.

Арам недоверчиво смотрел на меня:

– Да ладно?

– Честно, это и есть секрет. Уже год я так делаю, в книге вычитал про это.

Он подошел к турнику, поплевал на ладони, затем подпрыгнул и повис на металлической перекладине, и начал подтягиваться. Подтянувшись с натугой третий раз, он спрыгнул и, отдышавшись, сказал мне со своей фирменной ухмылкой:

– Ну все, длинный, через год приходи за школу.

Мы рассмеялись, и я сказал:

– Знаешь что? Хочешь, я буду приходить к тебе, помогать с уроками?

Он цокнул языком и ловко сплюнул длинной слюной, похожей на торпеду – метра на три, не меньше. У меня так никогда не получалось.

– Ничего не выйдет. В прошлом году мама соседскую девочку уговорила со мной позаниматься, девятиклассницу. Месяц она мучалась со мной, потом сказала, что это дохлый номер.

– А давай попробуем все таки.

Арам пожал плечами:

– Ну давай.

Вот так я начал ежедневно приходить к Араму домой, где мы уединялись в маленькой комнатенке, похожей на подсобку, в которой детские крики были не так слышны. Мне пришлось брать у своей сестренки учебники по третьему классу, так как у Арама обнаружились большие пробелы в физике и математике за все годы, но все гуманитарное давалось ему сравнительно легко.

Прошел месяц, потом другой и третий. Арам всю свою выдумку и настойчивость направил на учебу, и весной у него в дневнике большие красные двойки, размашисто выведенные раздраженными учителями, стали постепенно сменяться на тройки, размерами поменьше и синего цвета. Когда он получил первую четверку по математике, то прямо светился от гордости. В тот день мы забрались на холмы позади их дома, где стоял необъятный дуб, полусожженный попавшей в него когда то молнией. Засунув руку по плечо в дупло, Арам откуда то сверху достал такую суперскую самодельную рогатку, что у меня чуть было дыхание не перехватило; и до самого позднего вечера, пока совсем не стемнело, он учил меня правильно стрелять из нее.