«Мое утраченное счастье…» Воспоминания, дневники - стр. 211

В глазах ее – застывшее безвыходное отчаяние: она ничего не знает о судьбе мужа – офицера разбитой польской армии. Два поляка, оба – военные, дружески разговаривают с нами, забыв, что мы – русские. От них мы узнаем, что несколько старых авионов, защищающих Париж, – польские, с польскими летчиками.

Все мы сходимся на одном, что, как ни верти, вступление немцев в Париж – вопрос дней. Вспоминаем историю той войны и план Joffre отступать до Луары и дать там решительный бой. Надеемся, что линия Сены будет защищаться, что для нас весьма существенно: мы надеемся добраться до Roscoff и лаборатории.[519] При луарском варианте Бретань оставлялась немцам, и эвакуация в Roscoff была бы немыслима. Приходит M-me Pacaud. Ее попытки уехать пока безрезультатны, но менее безрезультатны, чем наши, ибо она все-таки имеет теоретическое право на железнодорожный билет, а мы – нет.

10 июня – день моего рождения[520] – в твоем Agenda отмечен ласковой пометкой: «Вуся»… Утром мы звонили Fréchet относительно эвакуации. Он сказал, что ничего пока не знает, но подумает, и чтобы мы зашли в Institut Poincaré.[521] Приходим туда. Картина! Двор загроможден автомобилями со всяким скарбом. Коридоры тоже загромождены скарбом – домашним и общественным, а также пробегающими взад и вперед светилами науки и научной администрации. Все признаки приготовления к бегству.

Находим, наконец, Фреше. Он нервен и тороплив. Дает совет обратиться в Musée Pédagogique[522] к директору его M[onsieur][523] Couffignal, который выпроваживает из Парижа всякие научные ценности, в особенности – живые. Мы находим этого весьма любезного человека в его обширном кабинете. Он окружен цветником очень красивых dactylo[524] и находится в состоянии непрерывного флирта. «Господин Костицын? Но я вас очень хорошо знаю; помилуйте, ваши работы по математической биологии… Конечно, я сделаю все, чтобы вы и ваша супруга получили места…».

Ждем. По мере хода часовой стрелки обещания убывают, как шагреневая кожа. Конечный результат – к четырем часам дня: неопределенная бумажка за подписью Fréchet, говорящая о замке около Blois,[525] куда эвакуируются математики. Эта бумажка в один острый момент все-таки пригодилась. Мест же в автомобилях нет, – надо перемещаться «своими средствами». Идем в Сорбонну. Узнаем от May, что секретариат Сорбонны эвакуируется в Roscoff; что же касается до персонала лабораторий – «своими средствами». Гарсоны едут на автомобилях, научные работники – пешком. Отпала еще одна надежда.

Несмотря на крайнюю усталость, идем на rue Sarrette заверять подпись Fréchet. Толпища. Комиссар (здесь – добродушный) заверяет нашу бумажку и осведомляет, что для иностранцев остаются еще в силе прежние правила. В толпе – слухи самые фантастические, но которые уже не кажутся невероятными… На пути обратно встречаем M-me Pacaud с вещами: ее администрация – в стиле нашей – удирает и предоставляет сотрудникам использовать «свои средства». К счастью для нее, ей удалось получить билет, и она торопится к поезду. Радости у нее нет: есть предчувствие (к счастью, не осуществившееся), что все ни к чему, что вся ее жизнь разрушена.