Мое не мое тело. Пленница - стр. 32

Карнех казался уставшим. Он тяжело откинул голову на спинку кресла и смотрел на меня из-под полуприкрытых век. А я открыто смотрела на него. В крови бурлил адреналин, будто я делала что-то экстремальное, и это порождало нездоровый азарт безумца. Хотела ли я провоцировать? Нет. Я будто прощупывала границы дозволенного.

Косые лучи из иллюминатора расчерчивали лицо Нордер-Галя резкой светотенью. Одна половина была залита светом, другая оставалась в тени. Будто темная и светлая сторона луны. Он казался нарисованным в графичной плакатной манере с резкой чистотой линий. Острые скулы, волевой подбородок, хищный нос с горбинкой. Если не смотреть на руки, не вглядываться пристально в глаза, он ничем не отличался от человека. Высокого, сильного мужчины.

Я снова и снова вспоминала лицо Питера, и меня раз за разом обдавало жгучей волной омерзения и стыда. Будто кипятком. Сиюминутная радость от его чудесного спасения разбилась вдребезги, в мелкую колючую пыль. Какими бы ни были мотивы Нордер-Галя, Питер не стоил этого. Он был своим, но сейчас я предпочла бы лицо карнеха.

Он повел головой, будто отстранялся:

— Отойди на шаг.

Я недоумевала, но, все же, попятилась.

— Еще.

Я отошла едва ли не к стене.

— О чем ты сейчас думаешь?

Я молчала.

— Отвечай мне. Об этом человеке? Ты знаешь его?

Я кивнула:

— Мы были знакомы. Когда-то давно.

 Не было смысла врать. Нордер-Галь красноречиво дал мне понять, чем все может закончиться. Я не хотела такого конца. Теперь я намеревалась попробовать другую тактику. Больше не будет протеста, не будет необдуманных побегов и других сиюминутных глупостей. Теперь я буду выжидать и терпеть. До тех пор, пока это будет возможно. А потом… пока не понимала, что потом. Если бы я только знала, что меня ждет, для чего я ему.

Карнех порылся в ящике стола. Достал сигарету, закурил, утопая в дыму. Асуран втянул дым выпуклыми ноздрями и отлетел подальше, обдав меня ветром. Ему не нравилось.

— Ты жалеешь его?

Я покачала головой:

— Теперь — нет.

Нордер-Галь с жадностью затянулся. Дым в солнечном луче создавал объем, глубину. Отделял меня от него тонкой завесой.

— Он — трус.

Я кивнула:

— Наверное, да.

Карнех какое-то время молчал. Смотрел на меня и курил.

— Ты усвоила, что все твои попытки бесполезны?

Я вздохнула, опустила голову:

— Да.

— Ты смирилась?

— Да.

Он снова молчал. Курил, утопая в дыму. Не думаю, что он мне верил. Я бы и сама себе не поверила. Я была рада, что нас разделяло расстояние. И до смерти боялась, что он накинется на меня. Но, судя по всему, точно не сейчас. Должно быть, у него много дел, ему не до меня. Я очень хотела, чтобы у него было много дел.