Многомирие: Колизей - стр. 28

– Да, вот только убийцы-герои страну свою защищают, близких, – возразил я. – Они потому и герои.

– Римские солдаты, что ли, герои? – заключённый рассмеялся. – Они все служат по контракту, по собственной воле. Сражаются по всему миру с одной единственной целью: расширить границы грёбанной великой Римской республики. Убсамоивают за землю с её сраными ресурсами. Выжигают целые города. Я вот ни одного ребёнка за жизнь свою не убил. А ты как думаешь, доблестные римские солдаты церемонятся с детьми, когда бесчинствуют в захваченном городе?

– Ты убивал чьих-то родителей. Считаешь, хорошая жизнь после этого ждёт их детей?

Зэк улыбнулся во весь свой беззубый рот.

– Хорошая, не сомневайся. О своих-то детях Рим печётся. Вырастут в детдомах. Не самыми умными, не самыми богатыми, но вырастут. И может, даже не пойдут моей дорогой.

Мне было не по себе от этого диалога. Но он помогал отвлечься от вещей, от которых не по себе ещё больше.

– А что насчёт немецких солдат? – спросил я.

– А что они? Та же хрень, только по другую сторону. Что скажут, то и делают. Скажут защищать свои дома – будут защищать. Скажут уничтожать чужие – и глазом не моргнут. Будто Германия ни на кого не нападала.

– А на Рим прямо-таки никто не нападает?

– Яиц у них всех нет, с Римом-то тягаться. Ладно, твердолобый ты, я смотрю. Пойду лучше на скамейке поотвисаю. Бывай.

Он сильно хлопнул меня по спине, у меня аж внутри всё завибрировало, и направился в сторону лавочек.

– Стой! – окликнул его я.

– Что тебе?

– Здесь можно достать оружие? Для самозащиты.

– Я могу продать тебе… – он сказал какое-то слово, которое я не понял. – За сигареты.

– Извини, я не римлянин, не знаю, что значит это слово.

– Самодельный нож.

«Понятно, мы говорим о заточке».

– Мне не помешает иметь две. На всякий случай.

– Это будет стоить тебе много сигарет.

– Само собой.

Сигарет у меня не было, я же некурящий. Но я надеялся, что мои добрые сокамерники не пожадничают и подарят необходимое количество. Мы договорились о «цене» и месте встречи – прямо на скамейке во дворе спустя час. Сели рядом, и я положил между нами охапку сигарет, завёрнутую в салфетку. А он, в свою очередь, положил рядом небольшой непрозрачный целлофановый пакетик, в котором прощупывалось что-то твёрдое и холодное.

– Только глупостей не твори, – сказал он.

– Я разве похож на человека, который будет делать глупости? – спросил я, пряча пакетик в карман.

– Да. Я видел таких как ты. И они часто делали глупости.

– Тогда я исключение. Спасибо. Ты очень выручил.

– Ага. Бывай, немец.

Бандит ушёл, а я стал думать о его словах.