Мизеус - стр. 2

– Гады. Совсем играть разучились. Ох, даже сердечко закололо.

Анна зевнула. Потом еще раз. В тот вечер она легла рано и не помнила, как уснула. На следующее утро, все еще бестолковая, она ходила с колечком по комнате, мусоля его в ладони, и, решив последовать Гришиному примеру обходиться без слов, сунула кольцо в ящик с триммером, после чего неожиданно повеселела.

После ужина Анна обнаружила кольцо в чайной чашке. Пинг-понг продолжался недолго. Григорий надулся, забрал триммер, зубную щетку, и неделю Анна его не видела.

Через неделю он попытался объясниться, но легкомысленно рассмеявшись, Анна все обернула в шутку, и разговора не получилось. В глубине души он чувствовал, что Анна не полюбила его, но мужское самолюбие и усталость прожитых лет давили эту примитивную истину, ведь глупый закон любви имеет срок годности, так он считал, и Мельников самозабвенно искал рациональные причины ее отказа, те, на которые он мог повлиять. А какие могут быть причины у одинокой сорокапятилетней женщины для отказа такому молодцу, как он?

Анна по-прежнему заходила в его «Синий кит» по пятницам, чтобы с самым непринужденным и благодушным видом умять свою порцию устриц.

***

Провожая удивленным взглядом стремительно удалявшуюся спину Григория, она не заметила, как рядом возник симпатичный малый в модно скроенных брюках, светлой рубашке в тонкую полоску и серой жилетке в крупную перламутровую розу. Скрипнул ключ, щелкнул замок, парень весело тряхнул чубом.

– Привет!

– Доброе утро! Так значит вы теперь вместо велосипедов?

Он поклонился. Театральные звезды так кланяются в зените славы, когда еще не угасла их благодарность зрителю.

Шут гороховый.

– Оригинально.

– Эти я расписывал сам. Хотите зайти? Только прошу прощения за беспорядок, не все еще готово.

Анна слегка кивнула – она любила этот тип мужского голоса: низкий, но не грубый, мягкий, но не слабый.

Йоргос с Марией наблюдали за происходящим с такими испуганными лицами, словно Аид на их глазах похищал Персефону.

Анна вошла в магазин. Никакого беспорядка она не заметила. Взору ее предстала регата – торжественные ряды разнообразных посудин, ожидающих сигнала к началу заплыва. Анна восхищенно и испуганно усмехнулась. Жаль, у нее не было гудка! Она бы дунула!

Вдоль выбеленной стены в нишах высоких стеллажей выстроились погребальные урны всевозможных форм. Тут были керамические, мраморные, некоторые напоминали средневековые вазы.

Иностранец, судя по акценту прибалтиец, дал гостье осмотреться, и как только она отошла от стеллажа, сообщил:

– Любой образец можно выполнить в любом материале.