Миллиметрин (сборник) - стр. 14

Да здравствует гражданский брак, пацаны!

Вот я домой как—то на рогах пришёл. Мы с Васюком до пяти утра отмечали Всемирный день борьбы с засухой и опустыниванием территорий, а потом в шахматы играли. Васюк ладьёй был, я – конём. Я выиграл, потому что ладья – фигура статичная и малоподвижная, её в милицейский «Газик» после двух ходов запихнули, а я зигзагами ускакал.

Домой захожу, а Людка моя в коридоре в халате топчется, глаза красные, – видно, что не ложилась. Принюхалась ко мне и грустно так спрашивает:

– Тебе борщ погреть?

– Какой, – говорю, – Людк, борщ, когда за окном рассвет брезжит и пора кофе в постель тащить?

– Ну и тащи, – сказала Людка, пошла в нашу спальню, легла в нашу кровать, под наше пуховое одеяло с красными петухами.

А теперь скажите мне, пацаны, если бы у меня в паспорте штамп стоял, что Людка состоит со мной в законнейшем браке, стала бы она мне в пять утра борщ предлагать?!

Кофе она мой с удовольствием выпила, потому что кофе я варю хорошо в независимости от времени суток, количества выпитого и праздника, который мы с Васюком отмечали.

И только с удовольствием выпив кофе и жарко прижавшись ко мне под одеялом с красными петухами, Людка призналась в том, что вместо кофейных зёрен я смолол сушёную черёмуху, а вместо сахара бросил в чашку лимонную кислоту.

А теперь скажите мне, пацаны, если бы Людка была моей законной женой, сказала бы она мне спасибо за такой «кофе»?! Жмурилась бы она от удовольствия, глотая черёмуховый отвар, щедро приправленный кислотой?!

… Вот я и говорю, пацаны – да здравствует гражданский брак!

Три года в таком браке состою, и счастье стало постоянным спутником моей жизни: квартира прибрана, обед на плите, одежда постирана, кошка накормлена, на окнах рюшечки, на кровати оборочки, тапочки нагреты, носок в носок вложен, чтобы не потерялся.

Опять же, вопрос тёщи сам собой отпадает. Согласитесь, пацаны, вопрос тёщи в этом деле – принципиальный?

Поехали мы к Людкиной маме на дачу. Мама мне тяпкой на грядку указала и говорит: «Поли, коли приехал. Нам мужская сила нужна!» Пока они с Людкой на крылечке курили, я в пять минут ту грядку обработал. Только, как выяснилось, вместо сорняков всю морковку подчистую выдернул. Думаете, мне мама хоть слово грубое сказала?! Вздохнула только: «Бестолковый ты. Просто диверсант какой—то! Хорошо, что я на соседской грядке тебя сначала проверила. Ладно, давайте баню топить и шашлык жарить».

А теперь скажите мне, пацаны, стала бы мне Людкина мама так ласково врать, что я чужую морковку выдернул, если бы Людка была моей законной женой? Не стала бы, пацаны. Она бы хай до небес подняла, что я их с Людкой без морковки оставил, что век ей счастья не видать без каротина.