МиГера. Задача – выжить - стр. 11
Доколе, мол, бандиты будут безнаказанно убивать граждан Земного Союза? И где? У самых границ метрополии! Уму непостижимо! А о малышке мы позаботимся. Мол, не сомневайтесь, государство не оставит её одну. Приют «Марсианский тюльпан» уже ждёт свою новую воспитанницу, ждёт с распростёртыми объятиями. Ибо любой гражданин Земного Союза, попавший в беду, имеет право на защиту и помощь. Многие граждане считают, что власти о них забыли (дядька театрально всплеснул руками), типа наживаемся на горе наших граждан! Уверяю вас, это не так. Вот, к примеру, администрацией русского сектора метрополии Земного Союза были выделены дополнительные средства на полное восстановление утерянного в процессе нападения зрения девочки, ибо существующая страховка не покрывала такого лечения. Это ли не доказательство заботы?
И так далее и такое прочее. Пафосность речи зашкаливала. Чуть позже всё это показали в новостях, и я смогла вдоволь полюбоваться на свою рожу, транслируемую с голоэкрана.
Приходили, правда, не только репортёры. Пару раз заявлялись непонятные люди в чёрных комбинезонах и начинали задавать вопросы. Оба раза приходили по двое, мужчина и женщина. Разные это были люди или одни и те же – не скажу, мне тогда как-то не до узнавания было. Всё время было страшно. Страшно от понимания, что родителей моих больше нет. Страшно от незнания, как жить дальше. Любое посещение приводило в ужас. Когда открывалась дверь в палату, мне казалось, что на пороге сейчас возникнет тот страшный человек в серебристом скафандре и доделает то, что сразу не получилось. Меня начинало колотить, и всё время хотелось спрятаться под кроватью.
А вопросы, которые мне пытались задавать, типа «Не помнишь ли ты чего-то необычного?» или «Не слышала ли случайно, что говорили нападающие?», вызывали лишь неконтролируемую истерику. То есть расспросы заканчивались буквально сразу после начала, потому что медоборудование начинало верещать, и тут же манжет на предплечье правой руки вкалывал успокоительное, после которого я засыпала. В общем, ничего не вышло у дознавателей, и после второго такого посещения ко мне перестали ходить. Вернее, медицинский-то персонал ходил, а вот эти в чёрном перестали. Видимо, решили, что бесполезно. Ну чего там мелюзга могла услышать или увидеть и тем более понять, право слово?
Ещё я боялась подходить к зеркалу – до икоты, до колик. Потому что с той стороны на меня пялилось чудовище, краснокожее и краснорожее чудовище. Всё тело, за редкими исключениями, было покрыто кожными спайками, которые безобразно бугрились. Не было больше волос, которые могли бы прикрыть огрызки сгоревших ушей. От носа тоже почти ничего не осталось, разве что две дырки. Вместо губ – какая-то жабья щель. Мне хватило одного раза, чтобы понять, во что я превратилась, и возненавидеть это отражающее устройство. Страшно и противно было даже прикасаться к себе.