Меньше единицы, больше девяти - стр. 38
– Ну ты чего? Рассказывай, чего ты, как? – произнёс Акулов. – Я так слыхал, что какая-то драка была, кого-то убили, говорили, что ты в тюрьму загремел…
– Было дело, – ответил Мирогорский. – Вот откинулся…
– И чего? – наседал Дмитрий.
– Ничего, – настороженно ответил Мирогорский.
– Курить будешь? – Акулов достал пачку сигарет.
После нескольких затяжек Сергей словно вышел из оцепенения.
– Слышь, – сказал он. – Я ж тебя даже не помню…
– Да я ж для тебя мелюзгой был, – ответил Акулов. – Но тебя вся школа знала. Ты дзюдо занимался, приёмы показывал. Ты основным был. Крутой был, теперь так говорят. Вы с вожатым в поход нас водили…
– Куда идём-то? – спросил Мирогорский.
– Тренер сказал, ты ночлег ищешь.
– Ищу. Жить негде мне…
– Как негде? А раньше-то где жил?
Мирогорский, вспомнив про рюкзак, забрал свою ношу у Акулова, повесил на плечо.
– Я ж без матери остался. Умерла она. С батей жил. Квартира-то служебная была, батя дворником был, – поведал он твёрдым голосом, словно решившись не таиться. – Батя умер, квартира тю-тю, я на улице. Негде жить – не берут на работу. Нет работы – не дают жилья. Мыкаюсь…
– Как нет работы? – воскликнул Акулов. – Да ты просто ищешь не там. У нас Горбачёв теперь, он кстати на этой улице живёт…
– И что? – хмыкнул Мирогорский. – Зайти к нему, работу попросить…
– К нему не надо, он, похоже, сам не догоняет, что затеял, – ответил Дмитрий. – Сейчас жизнь такая: куй железо, пока Горбачёв. Давай ко мне. Перекантуешься, отдохнёшь, сейчас мы быстренько придумаем что-нибудь. Оденешься нормально.
– Своё, что ль, дашь? – Мирогорский покосился на Акулова. – На меня не налезет…
– Всё новьё будет, – заверил его Акулов. – Я пока в институте учился, джинсу варил. До сих пор с десяток курток и штанов валяются, не до них сейчас.
– Ты деловой, – протянул Мирогорский. – Один живёшь?
– С предками.
Мирогорский замер на месте, сделал несколько затяжек и сказал:
– Не пустят они меня.
– Чего не пустят! Ты чего? Ты помнишь, тогда в походе несколько родителей были? Мой отец тоже был! Как – не пустят! Только придётся пока в одной комнате со мной ночевать, матрас на полу положим…
– Ну, это-то не проблема…
– Давай, Серёга, я жрать хочу, как собака. Обедал в час…
– Обедал он! – вскрикнул Мирогорский. – Я и не завтракал, и не ужинал вчера…
– А чего тогда резину тянешь! Мать с ужином ждёт. Давай! Двинули! Двинули!
Глава 7
Многие годы Николая изводила страсть мало того что низкая, ещё и постыдная. Первые выходки ему самому представлялись хулиганством. Ещё подростком, думая о содеянном, он посмеивался, как примерный ученик, держащий фигу за спиной в разговоре с учительницей.