Меньше единицы, больше девяти - стр. 37
– Ты это убери, – Игорь Александрович кивком указал на купюры. – Не нужно деньгами разбрасываться. Давай так. Если к вечеру пятницы научишься, деньги возьму. Не научишься – считай, что мы не знакомы. Начнём завтра с утра, в восемь. В шесть вечера смогу ещё одну тренировку провести.
– Игорь Александрович, – с чувством произнёс Акулов. – В пятницу деньги ваши, я не подведу!
– Ладно, идём, – Игорь Александрович хлопнул по плечу Дмитрия и вдруг, что-то вспомнив, с досадой протянул. – Эх, ёлки! Этот ещё тут…
Он смотрел на незнакомца в грязном пальто.
– А кто это? – спросил Акулов.
– Бродяга какой-то, – пояснил Игорь Александрович. – Пристал как банный лист. Просится ночевать в раздевалке. Вот куда его? И в милицию сдавать не хочется, и тут не оставишь, тут же дети всё-таки…
Игорь Александрович направился к зрительской трибуне, заговорив на ходу:
– Товарищ, иди ты отсюда, иди от греха подальше. Не могу я тебе помочь при всём желании…
Незнакомец поднял голову, взглянул на приближавшихся мужчин глазами усталыми и по-волчьи злыми. Вдруг Акулов понял, что знает этого человека.
– Серёга! – сорвалось с его уст.
В глазах человека в пальто промелькнуло любопытство, но такое угрюмое – было ясно, что хорошего от встречи со знакомым он не ждал.
– Ну, ты помнишь? Я Дима Акула. Ты, когда в десятом учился, в поход нас водил, я тогда в седьмом был. Мы тогда ещё на майские в речке купались! У-ух, холодно было…
– А-а, – протянул Сергей Мирогорский.
– Игорь Александрович, – Акулов подал руку тренеру. – Завтра в восемь, как договорились. Вы не волнуйтесь, это мой товарищ…
У старика промелькнуло в глазах одновременно и облегчение, и тревога.
– Ребята, только тут не нужно оставаться. Сами понимаете, Дворец пионеров, тут дети…
– Не волнуйтесь, не волнуйтесь, – повторил Акулов. – Мы уже уходим. Серёга, идём.
Мирогорский поднялся, руки его повисли, словно обессилели. Смотрел он с недоверием. На скамье остался рюкзак, которого Дмитрий прежде не замечал. Акулов поднял его и слегка подтолкнул старого знакомца.
– Идём-идём, по пути всё расскажешь.
Они вышли с территории Дворца пионеров и по бульвару, разделявшему улицу Косыгина, двинули к площади Гагарина.
В шестом часу вечера в первых числах сентября было ещё светло. На крышах двух новых башен в солнечных лучах пылала золотом причудливая декоративная конструкция.
– Смотри-ка ж, достроили наконец! – с удивлением сказал Дмитрий. – Сколько помню себя, столько стройка тут была. А наверху чего накрутили! Как будто позолоченные мозги на крышу вывалили…
Мирогорский бросил угрюмый взгляд на новые башни, возвышавшиеся впереди по левую руку. Ни удивления, ни восторга он не выразил. Держался он так, будто всё вокруг было ему в диковинку, и очередные новинки скорее загоняли его в тоску, напоминая о том, что он здесь теперь человек чужой и никому не нужный.