Мельница / The Windmill - стр. 4

РАФФИНГ. Ваш кузен был очень несчастным человеком, и он почти пятьдесят лет как мертв. Поверьте мне, есть истории, которые лучше не раскапывать.

ВИРДЖИНИЯ. Но вы его знали. И вы помните.

РАФФИНГ. Извините. Я не могу вам помочь.

ВИРДЖИНИЯ. Вы хотите сказать, что не поможете. Почему? Какой вред принесет разговор об этом теперь, когда чуть ли не все причастные умерли?

РАФФИНГ. Я не готов это обсуждать.

ВИРДЖИНИЯ. Кто-то к вам приходил?

РАФФИНГ. Приходил?

ВИРДЖИНИЯ. Кто-то вам угрожал?

РАФФИНГ. Разумеется, мне угрожали. За последние полстолетия сотни людей с разной степенью психического расстройства угрожали мне всяким и разным, от кастрации и обезглавливания до высылки на другую планету. Но едва ли стоило воспринимать это всерьез.

ВИРДЖИНИЯ. Тогда почему вы не хотите уделить мне несколько минут, чтобы поговорить о том, что так много для меня значит. Вам нравится демонстрировать свою власть над другими, утаивая информацию?

РАФФИНГ. Миссис Вулф, вы очень уважаемая дама, невероятно одаренная, уникальная писательница, чье книги доставляли мне огромное удовольствие и заставляли о многом подумать. Мой вам совет – идите домой и занимайтесь своим делом. Постарайтесь пережить эту войну и двинуться дальше. Это глупость, тревожиться о мертвых.

ВИРДЖИНИЯ. Тогда почему вам стало так не по себе от их упоминания?

РАФФИНГ. По моему глубокому разумению, это совершенно не ваше дело.

ВИРДЖИНИЯ. Это абсолютно мое дело. Это очень серьезное дело. Чего там, вопрос жизни и смерти.

РАФФИНГ. Я иду в дом. Вы можете выйти через калитку. Пожалуйста, уходя, закройте ее. В последнее время нас донимают бродячие собаки. Все дело в сиренах. И бомбежках. Собаки убегают, теряются, впадают в бешенство. Из-за войны у всех существ добавляется безумия. Очень сожалею, но больше ничем помочь вам не могу. Хорошего вам дня.

(РАФФИНГ поворачивается и уходит в дом. ВИРДЖИНИЯ стоит, глядя ему вслед).

ДЖЕЙМС (из теней с другой стороны сцены, голос в ее голове). Густеет свет, крылом махнув, ворона летит в туманный лес[4].

(Падающий на ВИРДЖИНИЮ свет меркнет и гаснет полностью под карканье ворон и хлопанье крыльев).

(Тикают часы. По-прежнему 1941 г. РАФФИНГ входит в кабинет, берет бутылку, наливает стакан, не пьет, просто смотрит на стакан. Из темноты появляется КЭТЛИН, прекрасная молодая женщина, в простой ночной рубашке из другого времени[5]).

КЭТЛИН. Ты пьешь.

РАФФИНГ. Скорее нет, чем да.

КЭТЛИН. Ты налил себе стакан.

РАФФИНГ. Я нюхаю.

КЭТЛИН. Ты собираешься его выпить?

РАФФИНГ. Вероятно, нет.

КЭТЛИН. Ты уже много лет не пил.