Мельница / The Windmill - стр. 2

ДЖЕЙМС. Все интересное странно. Внимательно всмотритесь в мои черты при этом мигающем свете. Отраженном от озера времени. Я – зеркало, треснувшееся от краю до края. Я – кровь, бегущая в твоей голове.

ВИРДЖИНИЯ. Семья отца. Вы – из Стивенов, так? Нос выдает вас с головой.

ДЖЕЙМС. Выдает. Это правда. Признаюсь, я – гордый наследник практически бесконечной череды невыносимо напыщенных безумцев.

ВИРДЖИНИЯ. Боюсь, я по-прежнему не могу определить, кто вы. Но вы на удивление похожи на…

(Пауза).

ДЖЕЙМС. Теперь ты меня узнала.

ВИРДЖИНИЯ. На того, кто уже полстолетия, как умер.

ДЖЕЙМС. Неужели так давно? Впрочем, мертвые теряют счет времени. Забывают заводить часы. Я хочу сказать, какой смысл? Разве что тебе нравится тиканье. Маленькое сердечко бьется в кармане, как птичка или мышка.

ВИРДЖИНИЯ. Не хочу показаться невежливой, но ты просто не можешь быть настоящим. Мне это все снится.

ДЖЕЙМС. Это главный парадокс человеческого опыта. то, что кажется нам совершенно реальным, одновременно, странным образом, зачастую является и совершенно нереальным. Я такой же реальный, как и ты. Не больше и не меньше.

ВИРДЖИНИЯ. Я сейчас проснусь. Я сейчас проснусь, и не будет ни призраков в бомбоубежище, ни Люфтваффе, ни Блица, а я снова стану молодой, окажусь со Стеллой в саду в Корнуолле.

СТЕЛЛА (голос из теней). Джеймс.

ДЖЕЙМС. Красавица Стелла. Ты помнишь день, когда мы резали торт?

ВИРДЖИНИЯ. Пожалуй, не могу я его помнить. Я была ребенком.

ДЖЕЙМС. Но ты помнишь. Точно знаешь, о чем я говорю. Бедная сладкая девушка. Так давно гниет в земле.

СТЕЛЛА. Джем. Отпусти их.

ДЖЕЙМС. Такая ужасная смерть. Везде кровь. Любовь – это чудовищно. Ты помнишь тот дождливый день под скрипучими руками мельничного бога?

ВИРДЖИНИЯ. Почему ты пришел ко мне?

ДЖЕЙМС. Думаю, ты знаешь. Ты всегда знала, что однажды я приду к тебе.

ВИРДЖИНИЯ. Почему ты здесь? Не имеешь ты права быть здесь. Ты – мертвец.

ДЖЕЙМС. Одна из величайших особенностей смерти в том, что, как и безумие, она позволяет человеку видеть более ясно, освобождая от паутины крайне невероятных галлюцинаций, которые так называемые здравомыслящие сговорились называть реальностью, хотя она чуть ли не целиком состоит из отживших общественных норм, неправильно истолкованной полуправды и откровенной лжи. Если ты чуть задумаешься, то поймешь, почему я здесь. Ты поймешь.

(ВИРДЖИНИЯ смотрит на него. Сирены, рев самолетов, взрыв бомбы. Лампы мигают и гаснут).

(Поют птицы. Свет падает на РАФФИНГА, гуляющего по своему саду. Ранняя весна 1941 г. Ему лет семьдесят пять, от крепкий и в полном здравии. Позднее мы увидим его гораздо более молодым. Подходит ВИДЖИНИЯ