Медвежий край - стр. 42
– Нет, что вы! Вечером гости были.
– Кто? – требовательно спросила она.
– А я почём знаю? Я на стол накрыла, да и спать пошла. Они вечером в карты играли, открывали Георгий Иванович самолично! Они не любили, когда кто-то в дела их лез и под рукой мешался…
– Что они ели? Если вы накрывали на стол, должны знать!
– Закуски холодные. Сыр, тарталетки, паштет, окорок… – начала перечислять женщина.
– А что-то осталось из продуктов? Пойдёмте, покажете, – сказала Бересклет.
– Делайте, что сказано, – велел заинтригованный Березин в ответ на растерянный взгляд домработницы.
Большинство продуктов, конечно, или закончились, или были выброшены, или их съела сама Елена Антиповна, в чём смущённо призналась. Осталось полголовки сыра, соленья да копчёный окорок, до которого покойный был большим охотником, их и представили Антонине.
Осмотр, ничего не поясняя, та начала с солений. Сидор продолжал наблюдать с интересом, подозревая, что жiвница как-то использует дар. О том, чтобы его можно было применять не к живым людям, а вот таким образом, к продуктам, он прежде не слышал, но Бересклет явно знала, что делала.
Соленья проверку прошли, а вот над окороком девушка тревожно нахмурилась.
– Вы его ели? – требовательно спросила она.
– Нет, мы здесь к свиному мясу непривычные, – пожала плечами Елена. – Это вот Георгий Иванович любили очень свининку, скучали по ней страшно…
– А кто был в гостях? Постарайтесь вспомнить, это важно!
– Да какая мне разница, кто к ним ходил! – всплеснула руками женщина. – Моё дело малое, накормить да прибрать.
– Что случилось? – наконец не утерпел Сидор. – Он отравился окороком?
– В некотором смысле, – вздохнула Антонина. – Ботулотоксин, страшный яд. Странно, откуда они в окороке, да ещё так много очагов…
– Кто – они? – продолжил любопытствовать начальник.
– Clostridium botulinum, бактерии, который этот токсин продуцируют, – пояснила Бересклет. – Их лет тридцать назад выделили, а прежде… Вы про ихтиизм слыхали? Они обыкновенно заводятся в плохо сделанных консервах, в колбасе, бывает. Но тут, и столько, да ещё внутри! – Она задумчиво качнула головой. – Выглядит так, как будто его нашпиговали… – пробормотала она и, слегка побледнев, опять склонилась над окороком. – Сидор Кузьмич, дайте мне, будьте любезны, лупу, да помощнее!
Также она затребовала больше света и долго осматривала ополовиненный окорок. Сидор поглядывал на ногу не без грусти: казалась она весьма аппетитной, а Березин, в отличие от домработницы, уважал почти всякое мясо, было бы вкусным и свежим. Вот чего он так и не сумел принять за годы жизни тут, так это приязни коренного населения к тухлятине – вынужденной, такие уж суровые края. Береговые чукчи могли сохранять еду только в таком виде, но оттого она вызывала не меньшее отвращение. А тут здоровенный кусок прекрасного мяса – и испорченный, да так, что смертельно ядовитый.