Медвежий край - стр. 43
За Бересклет он наблюдал с интересом, уже догадываясь, что та пыталась найти. Не просто так она потребовала свет и лупу, помянув «нашпигованность», и вопрос теперь оставался один: найдёт или нет? От ответа зависело очень многое.
Распрямилась девушка через несколько минут, и уже по её взгляду Сидор понял: нашла.
– Кто-то исколол окорок шприцем и внёс заразу. Намеренно, я уверена, – подтвердила Антонина. – Но это полбеды; сейчас самое важное, что мог отравиться кто-то ещё, с кем покойный тогда ужинал, и его ещё можно спасти! Елена Антиповна, постарайтесь припомнить, пожалуйста. Это важно, вопрос жизни и смерти!
– Присядьте, Антонина, – велел Сидор. – А мы потолкуем с глазу на глаз. Речь об убийстве, и теперь уж моё дело разбираться.
Домработница заметно побледнела, но не протестовала и позволила исправнику себя увести. А Антонина села к столу и уставилась на окорок, раздумывая, что с окончанием этого дела нужно будет отписать руководителю в Петроград со всеми подробностями: такого способа убийства она ещё не встречала. И ведь окажись окорок поменьше или съешь покойный его целиком, так и посчитали бы несчастливой случайностью…
Явно обеспокоенная и напуганная домработница привела полицейского исправника в гостиную – светлую, красиво убранную. Тут легко было забыть, что за окнами – не столица, а другой конец света. Небо точь-в-точь как то, что нередко нависало над Петроградом – серое, хмурое. Да и на ветра город на Неве всегда был щедр. А что не город за окном, гладкая цветастая равнина с абрисами сопок, тающими в дымке, – так кто приглядываться станет.
Сидор тоже не приглядывался, он рассматривал домработницу и пытался угадать, отчего она так встревожилась. Только ли от неожиданности? Одно дело – знать, что хозяин умер от болезни, а совсем иное – хитро спланированное убийство. Или она тоже украдкой пробовала окорок и теперь боялась, не отравится ли сама? Или дело куда серьёзнее? Знать бы, какова воля покойного относительно имущества…
– С кем вместе выпивал хозяин? – начал он с простого, когда женщина неловко уселась в кресло напротив, чинно сложив руки на коленях. – Вы их не видели, но, может, он говорил о ком-то? Или кто бывал часто? Или вы подозреваете, что кто-то мог быть? Этим людям грозит опасность, вы же слышали. Вы убирали утром посуду. Сколько осталось тарелок? Бокалов?
– Да бог знает! Что они там пили, что стаканов разных восемь штук… Шаман мог быть, Кунлелю. Он больно до водки охочий, царёв указ запрещает с чукчами спиртным торговать, но угощаться-то не запретишь, вот он и ходит, – предположила она. – Он часто приезжает. Прежде поворотчиком был, а тут наскучило, прибился с семьёй и оленями к нашим, так и повадился…