Медальон двух монашек - стр. 20
Но Марфа уже вышла в сени, так и не узнав, чем таким берут мужики. И всё же ей стало довольно интересно. ─ Чем таким могут взять её мужики?
Что-то внутри неё подсказывало, что оно должно быть особенным. Сердце тут же заколотилось, щёки зарумянились. Она поднялась, и увидела свежее красное пятно на уровне промежности. Ночная рубашка была испорчена.
─ Вот черт, стирать придетси! ─ ругнулась она и начала умываться. Однако то необъятно-сладкое, вошедшее к ней в душу раньше, по-прежнему оставляло её в возвышенно тревожном состоянии.
Запах тревоги ощутила еще с утра, но теперь по громкому стуку ведер в сенях, почувствовала, что мать близко. И не ошиблась.
─ Всё, Маруська, отпелися и отплясалися мы с тобой! ─ она села на скамью и обхватила обеими руками свою голову: всякий раз, когда ей вот так было тошно, тревожно или просто плохо, называла дочь этим именем.
Когда-то Глафира хотела назвать дочь Марусей, да Трифон не дал. ─ Раз поп назвал Марфой, значит, и быть ей Марфой! И никаких Марусь!
А Глафира нет-нет, да и покличет её Маруськой. Особенно часто стала называть её так после того, как помер её разлюбезный. ─ Вот-вот сдохнет наша кормилица. Мы без кормов в зиму идем. Сдохнем! Истинно сдохнем и сами!
Глафира кулаком размазывала слезы по щекам: ей было жалко и себя и дочь. ─ Ох, Трифон, паразит же ты! Сколь раз я тебе ховорила: не пей стока! Не послушалси, упилси! Мохеть, самохон такой попалси? Щаз бы с кормами были!
Ей было жалко свою корову Зорьку, которую выходила с телочки. ─ И вот теперь!
Шмыгнув носом, полезла рукой под скамейку в укромный уголок, где стояла бутылка с самогонкой, которую еще вчера начала. Вытащив её, не стала стесняться дочери и начал пить прямо из горлышка бутылки.
Марфа смотрела, как спивается её мать, и буря негодования распирала её грудь.
─ Да бросишь ты пить или нет? ─ крикнула она, вырвав из рук матери бутылку. ─ Продавай Зорьку, пока она не сдохла!
И выскочила в сени. Глафира долго смотрела вслед дочери посоловевшими глазами, пытаясь понять то, что сказала ей дочь. Наконец, поняла и мотнула ей головой согласно.
Марфа, выбежав из хаты, уселась на крыльцо и заплакала. Ей вдруг стало так себя, горемычную, жалко.
─ Нет! ─ скорее приказала себе девушка, чем решила. Усмехнувшись, встала и пошла к сараю. ─ Ещё успею! И никогда не буду такой, как мать!
Возможно, именно сейчас она скорее почувствовала, чем поняла, как плохо становится всё вокруг неё. И дала себе шанс не выполнить решение своё, а потому спрятала остатки самогонки. Уже для себя и про запас!
И всё же новая Марфа брала своё. ─ Всё! Только сама. Мать мне в этом деле не помощница. Буду пробиваться и стану богатой! Как барыня.