Медальон двух монашек - стр. 19
─ Чо, меж ног? – отозвалась та, не поднимая головы. Перевернулась на другой бок и зло прошептала. ─ Вот дура! У всех девок енто когда-то начинацца. Спи!
И тут же захрапела.
То, что это бывает у всех девчонок, Марфу успокоило, однако сон больше не шел. Она приподнялась на локте и заглянула в окошко: небо на востоке начало зеленеть и силуэты вишен и терна, росшего в деревне, как трава, стали ясней.
Марфа вздохнула: хоть реплика матери и успокоила, но облегчения не принесла. ─ Вот проснетси мать, спрошу у неё про то!
Девушке не спалось: в голову по-прежнему лезли какие-то обрывки мыслей, пока одна не сформировалась окончательно. ─ Отец!
Уже с год, как он умер, и жизнь Марфы резко покатилась под гору. Сначала староста отобрал у них землю, потом мать продала лошадь и начала пить.
Но следом прорвалось недовольство всем тем, что её окружало. ─ Сволочи! И кто только такие правила придумал? Ну, почему землю считают по мужиковским головам? А мы, чо не люди? Нет земли, и лошадь стала не нужна!
Очень хотелось стукнуть кулаком по тахте, но она всё же сдержалась. ─ Да, мать пьёт! Но ведь я же её люблю: пусть хоть часок поспит!
Однако возмущение не проходило, и девушка незаметно для себя всю вину перенесла со старосты на его сына Акимку, который в последнее время всё чаще и чаще преследовал её. Марфа усмехнулась. ─ Вот, гад, пристал, как банный лист!
И всё-таки было приятно. ─ Как же, сын самого старосты Терентия Сазонова Курятникова, как величали его все без исключения мужики в деревне, обратил внимание на неё, безземельную.
─ И эх, вот гад! ─ она облизала губы, вдруг сделавшиеся сухими, и вдохнула воздуха больше, пытаясь снова вспомнить тот запах, который она запомнила, когда Акимка поцеловал её в щечку. И усмехнулась. – Ну и чо. Получил по роже? И ишшо получит!
Неожиданно от этого воспоминания ей вдруг стало жарко, но следом обдало холодом страха. ─ А чо ежели?
Собственно, она и сама не поняла, что это значит, но испуг, кольнувший её сердце множеством иголок, оставил испарину на лбу и пояснице.
Заря бесцеремонно брала своё: скоро в хате Марфы и Глафиры Косовых стали различаться разные предметы.
─ Ну, ты чо? ─ проснувшаяся мать, улыбалась и крутила кулачками глазницы, чтобы лучше разглядеть хлопающую глазами дочь. ─ Кровю испухалася? Не боись, у кажной дефьки енто быват! Значить, уже дитев рожать мохешь, а потому берехися мужиков! Не давай имя!
─ Ишшо чо?! Щаз, дамси. Вишь, каки кулаки-то у меня? ─ и Марфа показала свои, сжатые до белизны, кулаки и потрясла ими в воздухе.
─ Дурочка ты моя. Оне ить тебя друхим возьмуть! Усе поболе ласкою. Да с подходцем!