Маша и Медведь - стр. 31
- Аборт? Ты аборт сделала? – тут же озвучил первую мысль Миша.
- Нееееет, - Маша продолжала всхлипывать, - Не было никакой беременности. Я пошутила.
- Что? – теперь пришла очередь Симонова выкатывать глаза из орбит, - Ты – ЧТО?
Он повысил голос на последнем слове. Машу его крик словно отрезвил. Она последний раз шмыгнула, утерла слезы, вздернула нос.
- А ты и примчался сразу, - усмехнулась зло, - Вот уж не думала, что поведешься так легко.
Миша сделал два шага вперед, схватил ее за плечи, хорошенько встряхнул.
- Это неправда. Скажи, что врешь.
- Наврала, что беременна. Сейчас не вру.
- МАША! – рявкнул Симонов, снова встряхнув ее сильнее прежнего, - Разве так можно?
- А почему нет? – дерзко отвечала она, - Тебе же можно подождать месяц после перепихона и только потом объявляться с тупыми вопросами.
- Я… - начал Мишка, но не нашел слов, только повторил опять, - Я…
- Головка от патефона «Заря». Перетрухал, да? А вдруг залетела эта дуреха и не сделала аборт? Лучше ведь проконтролировать, да?
- Нет, господи, нет, - оправдывался он, продолжая трясти ее для убедительности, словно куклу, - Все не так…
- А выглядит именно так. Ты, Симонов, выглядишь последим слизняком. Впрочем… ты всегда им и был.
- Замолчи, - процедил он сквозь зубы, сильнее сжимая девичьи плечи.
- Правда глаза колет? Вон отсюда! Проваливай назад в свою Москву. Мудак!
Последнее слово Маша буквально выплюнула ему в лицо. С таким удовольствием и злостью, что Мишка вскипел. Он мог, наверно, сунуть ее головой под холодную воду, чтобы остыла, а потом популярно и спокойно объяснить, как Маша неправа. Ну, или частично неправа. Но он не нашел сил. Хладнокровие в кои-то веки отказало ему.
Миша просто поцеловал ее. Прижал к себе покрепче и впился в ядовитые губы поцелуем. Она, конечно, попыталась вырваться, врезала ему в грудь кулаком, но на этом и успокоилась. Маша перестала дергаться, раскрыла губы, встретила его язык своим, так яростно и неистово, словно ждала этого всю жизнь. Миша не сдержал гортанного стона. Он прижал Машу к стене, понимая, что одними поцелуями вряд ли ограничится. Кровь забурлила, будя животные рефлексы и первобытные потребности.
- Что ж ты за ведьма, - прорычал Симонов, целуя ее шею, расстегивая пуговки на вытянутой домашней кофточке.
- Сам козел, - не сталась в долгу Маша, - но повернула голову, чтобы ему было удобнее водить языком от уха к ключице.
- Хочу тебя, - продолжал признания Мишка, с трудом отрываясь от горячей, уже чуть влажной кожи.
Избавившись от кофточки, он с удовольствием обнаружил отсутствие лифчика. В туалете «ДжедайКроссфит» не успел ее даже раздеть. А вот сейчас с удовольствием осматривал груди, плечи, плоский живот с еле заметными выпуклостями кубиков. Несколько раз провел ладонями от Машиной шеи до резинки шорт. Ему нравилось трогать ее, прикасаться. Даже голова немного закружилась. Лекарство от этого недуга он решил поискать у Маши в трусиках.