Мама для детей одержимого - стр. 28
— Спасибо, — благодарю её и, взяв палочку, встаю.
Я уже могу нормально ходить. С палочкой, но уже сама. Последний месяц Адам даже отпускает меня самостоятельно ездить в клинику. С охраной и водителем, но саму. Чувствую себя, словно ребёнок, которого впервые отпустили погулять подальше от дома. Жутко самостоятельной и невероятно крутой.
С трудом дожидаюсь вечера, ужина и момента, когда мы с мужем останемся наедине. И я смогу сообщить ему важную для нашей семьи новость.
— Адам, — начинаю, застав его в тот момент, когда он снимал рубашку.
Пройдя в комнату, сажусь на кровать, отложив свою палочку в сторону. Руки трясутся, а улыбка так и норовит появиться на моём лице. Но я держусь. Хочу сделать ему сюрприз.
— Да, — отзывается, продолжая сражаться с пуговицами и даже не оборачиваясь, чтобы увидеть мои новый наряд, который я купила, чтобы сообщить ему новость о беременности и отпраздновать пополнение в семье.
— Нас скоро будет больше, — загадочно произношу, думая, что он уже уловил намёк.
— Опять решила котика завести? — со смехом интересуется. — Учти, я больше в ветеринарную клинику с ними один не поеду. Мои партнёры до сих пор странно поглядывают на мои исцарапанные руки.
— Не котика, — тяну, сглатывая. — Адам, я беременна.
Руки мужа застывают в тот момент, когда из моего рта вылетает известие. Спина становится каменной и неестественно обездвиженной. Словно он не дышит.
— Ты слышал меня? — задаю вопрос, когда паника охватывает меня с головой. — Или у тебя такая странная реакция на эту новость? Я беременна, Адам, — встаю и без палочки подхожу к нему. — У нас будет ещё один ребёнок, — добавляю, дотронувшись до его плеча. — Ещё одна пчёлка или… пчёл…
— Ты должна сделать аборт, — заговаривает, выбив почву из-под ног.
— Что? Что ты сказал? — переспрашиваю, не поверив собственным ушам. Отдёргиваю руку от человека, который мог сказать такое. — Ты же не сказал мне делать аборт? Убить нашего малыша...
— Я именно это и сказал, — повторяет тоном, не выражающим ни единой эмоции, но даже сейчас он не поворачивается. Стыдно за собственные слова? Или не может сказать мне о таком глядя, в глаза? Трус! — Прости… — шепчет, вернувшись к своему предыдущему занятию.
Расстегнув рубашку, снимает её и вешает на плечики. После чего надевает домашнюю футболку. Всё слишком медленно и спокойно, словно намеренно оттягивает момент, когда посмотрит мне в глаза.
— Прости?! — восклицаю, не выдержав, и делаю шаг от него, как от прокажённого. — Ты просишь меня сделать аборт. Нет, ты заявляешь, что я должна его сделать! И просто «Прости»?