Малюта. Часть 1 - стр. 15
– Чего ты приуныл? Боишься царя-батюшки?
– Да никого я не боюсь, – ответил Григорий, смотря прямо в глаза человеку государя, – я царю-батюшке верен. Зачем мне его бояться? А ты боишься?
– Что-то не похож ты на бесстрашного мужа. Вон, жена твоя уже, поди, похоронила тебя. А чего у тебя в мешке?
– Подарки государю. Нехорошо в гости без подарков ехать. Молю тя, дай мне в тишине посидеть. Коли срубят мне голову, то надо хоть перед смертью всю жизнь вспомнить!
– Да чего тебе вспоминать-то? Жил собакой и помрёшь так же.
– Не собакой, а псом. Я пёс государев. Я всегда ему был верен и сейчас верен. Каждый пёс своему хозяину верен. Мой хозяин – государь.
– Ладно, сиди молча, пёс. Сладко говоришь, государь заслушается.
Нет, знаешь, про себя подумал Григорий Лукьянович, нужно государя мне хулить! Кто знает – может, ему моя верность приглянется. Одна у меня надежда – на его милосердие. Некому за меня вступиться, да если и было бы кому, не помогло бы ничего. Государь своих врагов коли решил умертвить – умертвит, ничего не поможет. Что греха таить – для царя я всё равно что пёс. Захочет – приласкает, а захочет – пнёт или сгубит, на это уж его державная воля. За что псов ласкают? За то, что те лаем оповещают о татях. Вот и я государю всю правду, что мне перед смертью Шибанов поведал, расскажу. Кто знает – может, этим себе жизнь сохраню.
Когда четвёрка остановилась, Григорий спрыгнул с саней первым и, опустившись на колени, взял в руку снежок и отправил его в рот.
– Мешок свой возьми, болезный!
Григорий взял с саней небольшой мешок, который успела собрать ему супруга, и, тяжело вздыхая, проговорил, указывая в сторону подвала:
– Вон там моё место. Врагов государевых изводить.
– А я, точно, вспомнил, что видел тебя! А ты ведь Алексея Зверюги помощник! Вспомнил. Ладно, кат, иди.
– Я не кат! Я не палач – я заплечных дел мастер. Отец мой, Лукьян, был мастером, и я, Бог даст, стану. Кат головы рубит, а я особое умение имею. Такое из поколения в поколение передаётся.
***
С самого утра государь был грустен. Выйдя поутру из покоев своей супруги царицы Марии Темрюковны, царь позвал к себе обоих своих сыновей – Ивана и Фёдора, и принялся их наставлять:
– Матушка ваша, покойная царица Анастасия, сейчас на небе за нас с вами святых заступников просит. Ты, Иван, старший мой сын, уже скоро зрелым мужем станешь. Десятый год тебе. Я в твоём возрасте знаешь как сильно страдал от бояр? Они Русь, моим отцом, дедом и прадедом собранную, рвали, аки псы рвут на куски зайца. Да не дал им Господь силушки погубить России. Иной у него промысел был. Ты, Иван, после меня сядешь государем: смотри, всех лизоблюдов гони от себя. Не народ они, не стадо, которое тебе Господь пасти вверил, а волки, что дерут его. Всех гони!