Маленький принц - стр. 43
Трое папистов расположились слева, справа от меня, а также один в ногах. Кто они я понял потому, что они тихо переговаривались между собой и переводчиками то ли на латинском, то ли на итальянском. Если я был ещё в состоянии понять принадлежность к иностранному языку, то отличить эти два близкородственных языка друг от друга был не в состоянии.
Из одежды на троице были тёмные фуражки и сутана. Обувь и низ одежды не была видна с моего горизонтального положения на алтаре. Кроме того они носили прическу бокс или полубокс, так сходу не отличить. Поверх коротких волос балы натянута дзуккето черно-фиолетового цвета, выдавшие не самый низкий сан в рядах Римско-католической церкви. На груди поверх сутаны висел огромный крест, на не менее толстой железной цепи. Сам крест, по-видимому, был деревянным. В правой руке у каждого были четки серебристого цвета, который они беспрестанно перебирали, беззвучно молясь своего лживому католическому божку.
Наконец один из них подошёл ко мне впритык и стал говорить громче, тем самым привлекая к себе слушателей. Один из переводчиков чуть менее громко и чётко зачем-то стал переводить итальяно-древнелатинский суржик на восточнославянское наречие великорусского языка.
Присмотрелся к говорившему паписту. Он был справа от меня, ничем не примечательный святоша, как и любой из этой троицы древний, словно помёт мамонта, старик. Он что-то громко и монотонно бубнил себе под руки. Присмотревшись понял, что всё не так-то просто. И лживым паладинам света не чужд прогресс, в левой руке он держал что-то вроде диктофона. Кассетный, размером на всю его сухую, морщинистую ладонь. Почему я сразу не разглядел столь немалое техническое устройство?! Потому что трудно найти в тёмной комнате черного кота. В подвале была полутьма. А балахоны на всех папистах были тёмно-серыми, как и диктофон. Поэтому сразу и не разглядел.
— Пятнадцатое февраля, две тысячи двадцать второго года. Десять часов по римскому времени. Город Энск, Российская империя. Дело номер сорок восемь о потенциальном одержимом, — читал нараспев клирик (или как они там называются?!), а за ним тут же переводил на русский переводчик. — Вместилище скверны имеет вес на вид… восемьдесят килограммов. Мышцы и плечевой корпус хорошо развиты, рослый, красивый. Зеленоглазый и светловолосый. Носит имя Троекурова Ивана Павловича, восемнадцати лет по документам. Недавно ставший Пробуждённым в ранге восточноевропейского варварства призывателей, по-мирскому научному анимагом. На данный момент наблюдаю сильный ожог второй степени тяжести по всей коже правой руки с переходом на грудь вплоть до правого соска. Почти зажил в рамках крайне ускоренной регенерации.