Маленький принц - стр. 42
«Может со мной пока побудешь, Костя? Отзвонимся полковнику, скажем, что ты задерживаешься. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Боюсь я этого алтаря и недосвятош римских. Тебе-то чего? Мне же станут душу терзать, а если бы не ты с полковником, я бы давно дал дёру из Энска. Меня только ваше старшинство в принятии решений и сестре Рита в тюрьме останавливает скрыться от полицаев!».
Не знаю, услышал меня Мёртвые Кости или нет, но никто мне мысленно не ответил. Судя по ощущениям я вновь остался один. Опять Тень смылся?
Настроение у всех было окончательно испорчено. Я лениво ковырял в тарелке, в ожидании отправления в поместье к Мартьяновых. Лена грустно уставилась в окно, теребя бесполезную «дешёвую» цепочку. Отец то ли от огорчения, то ли от жадности, хряпнув напоследок рюмашечку, не оставив чаевых симпатичной и улыбчивой официантке, обслуживающей нас. Ох, как же зло она смотрела нам в спину. В глазах читались её мысли про нас — жлобьё жадное, — но вслух сказать такое аристократом? Простолюдинке? Однозначно заиметь проблемы на ровном месте, причём на всю оставшуюся жизнь. Где одним увольнением с занесением статьи в трудовую книжку не отделаешься.
10. Глава 10
Глава 10. Экзальтация Григория.
По приезду домой нас ожидали, прямо у ворот поместья Мартьяновых. Печально, но предсказуемо. Вскоре люди в форме добровольно-принудительно грузили меня в полицейскую машину. Лишь отцу разрешили поехать со мной, да и то в своей машине, отдельно от меня. Сестру Лену, жену Софию, тестя и тёщу естественно попросили остаться дома. Одного сопровождавшего хватит. Кореец, покачав головой, поехал вслед за нами на некотором расстоянии. Юн Чжоу ещё вчера обещал крутиться на отдалении от Главного полицейского участка и в случае чего помочь, если папаша ему позвонит. Иначе откуда ему узнать, когда наступит форс-мажор?!
Подвал случился, примерно час спустя, после кучи подписанных документов и скоротечных допросов. Меня голого приковали к довольно-таки холодному камню какие-то местные деятели. Это я понял по их чертыханиям на родном и могучем, когда четверка синхронно крепили к моим щиколоткам и запястьям какие-то черные изъеденные ржавой средневековые кандалы. Архаичные оковы были намертво утоплены в каменном алтаре аляпистой расцветки. Серо-чёрное дно, родной природный цвет? Красно-коричневые бока переходящие в оттенок детское неожиданности, видимо, выцветшая кровь за тысячелетия человеческих жертвоприношений. Сверху, где меня разложили словно лягушку для препарирования, пепельные и чёрные разводы на поверхности камня. Последнее, видимо, времена не столь далёкие, когда чокнутые инквизиторы типа Торквемада сжигали рыжих красавиц ведьм и чернокнижников (в основном липовых, конечно) в товарных количествах.