Маэстро - стр. 40
Иногда ему нравилось то, что он слышал. Иногда казалось, что голос звучит ужасно. Срывается, сипит, а то вдруг становится звонким и мальчишеским. Марата очень смущало такое непостоянство, он хотел, чтобы голос не звенел. Он с огромным удовольствием избавился бы от этой звонкости, если бы знал, как. Но он не знал, а просто пел, снова и снова. Повторяя, копируя, стараясь вытянуть каждую ноту. Ему нравился сам процесс, и, если бы не скорое возвращение бабушки и опасность разоблачения, он пел бы до хрипоты.
Но стрелки на больших напольных часах двигались неумолимо и приближались к опасной отметке. Марик с сожалением снял пластинку с круга, бережно убрал в конверт. Пора было возвращаться в школу. Впереди ещё два ненавистных урока: сольфеджио и алгебра. И неизвестно, что хуже. К девятому классу Марат окончательно потерял надежду разобраться в логике цифр, да и не особо старался. Алгебру, геометрию и физику почти все списывали друг у друга, так что ошибки в решениях у всех тоже были одинаковыми. Музыкально одарённые подростки, как правило, не слишком успевали в точных науках. Да и история с географией воспринимались большинством как что-то лишнее, отвлекающее от по-настоящему важных предметов. Кто-то готовился к поступлению в консерваторию, кто-то трудился над симфонией, кто-то мучил вокализы. И абсолютно все понимали, что математика им уже не пригодится. Все, кроме учителей, которые требовали, спрашивали, задавали, выбивались из сил, пытаясь отстоять значимость своих предметов.
На сольфеджио Марат не хотел идти по банальной причине – домашнее задание он опять не сделал. И не спишешь же. «Сочините шуточную песню на стихотворение, используя «золотую секвенцию». Положа руку на сердце, для Марата ничего не стоило выполнить подобное упражнение. Но ему было откровенно скучно. Задания казались банальными, писать музыку на детские стихи ему надоело ещё два года назад. Его манили совершенно другие мелодии и ритмы, никак не укладывавшиеся в школьную программу. И накануне вечером, вместо того чтобы заниматься, он два часа сидел перед зеркалом и пытался превратить собственное отражение в лик Мефистофеля. Коробку театрального грима тоже прислала мама, и этот подарок Марик оценил по достоинству. Мефистофель у него получился очень устрашающим. Бабушка, увидев внука в облике демона, да ещё и завёрнутого в простыню на манер тоги, аж за сердце схватилась. И ругалась так, что пришлось срочно бежать в ванную и всё смывать. Жаль, фотоаппарата у него не было, запечатлеть творение.
Марик задвинул коробку под кровать, схватил брошенный на стол портфель и направился к двери. И замер, услышав, как клацают каблуки по каменной дорожке двора. Неужели бабушка вернулась так рано? Но почему? Он же всё рассчитал. Марик уже хотел было рвануть в свою комнату и выбираться через окно, но в дверь постучали. Бабушка уж точно не стала бы стучать. Соседка? Почтальон? Но никто из них не стал бы открывать калитку. Марик её за собой не запирал, просто прикрыл. Однако по местному этикету никто не входил во двор без приглашения.