Размер шрифта
-
+

Маэстро - стр. 2

– Кофе по-восточному! И свежайшая шарлотка. Борис Аркадьевич, вы обязательно должны попробовать хотя бы кусочек. Она ещё горячая. Марик, прошу тебя, попробуй тоже. Знаете, доктор, он так плохо ест…

Агдавлетов досадливо поморщился. Как странно, когда они вместе стояли на сцене, казалось, что темпераменты в их семье идеально совпадают – страсть плескалась в каждом его аккорде, в каждой взятой ею ноте. А здесь, в домашних декорациях, она была слишком звонкой, слишком шумной на фоне мрачного, застывшего в кресле супруга.

Доктору стало неудобно. Ему показалось, он присутствует при семейной ссоре, хотя не прозвучало ни одного резкого слова. Напряжение между Агдавлетовыми чувствовалось физически.

– Мария, оставь нас с доктором наедине, пожалуйста, – Марат Алиевич любезно улыбнулся, но и в глазах, и в тоне сквозило недовольство.

Госпожа Агдавлетова, кажется, не обиделась. Должно быть привыкла. Когда двери за ней закрылись, Марат Алиевич стёр с лица дежурно-вежливую улыбку и пристально взглянул в глаза собеседнику.

– Сколько, Борис Аркадьевич?

Доктор оторопел. Судя по обстановке и всему, что он знал об Агдавлетове, финансовый вопрос должен был быть последним, что волновало бы его в таких обстоятельствах.

– Признаться, я не знаю точных цифр. Можно выяснить в регистратуре клиники. Я закажу полную калькуляцию. Но мы учреждение государственное, и по медицинскому полису… В конце концов, ваши звания, заслуги тоже должны учитываться, и…

– Сколько мне осталось?

Теперь он уже не скрывал раздражения. Выпрямился в кресле. Смотрел в упор и явно ждал честного ответа. Что ж, Борис Аркадьевич в силу профессии тоже не любил ходить вокруг да около, хотя врачебная этика порой и заставляла.

– Без операции – полгода. Это максимум.

– А с операцией пара лет?

Прозвучало с насмешкой. Борис Аркадьевич почувствовал некоторое раздражение. Как будто результат его возможного труда, очень нелёгкого, между прочим, уже заранее обесценивали. Как будто пара лет – это не много, не стоит внимания. Иные пациенты зубами выгрызают себе несколько дополнительных месяцев, торгуются с неизбежным до последнего. А этот сидит, приценивается.

– Не знаю, Марат Алиевич. Может быть, гораздо больше. Попытаться однозначно стоит. Операция в любом случае улучшит качество вашей жизни. Значительно.

По крайней мере, вы избавитесь от отёков и сможете ходить. Не уставать от пары шагов. А там уж как повезёт. Всё это он хотел добавить, но не добавил. Слишком хорошо умел читать по лицам. Агдавлетов и не скрывал эмоций.

– Боюсь, ваша операция не вернёт мне ничего по-настоящему важного, – произнёс артист, закуривая третью или уже четвёртую за время их разговора сигарету. – А потому я не вижу в ней смысла.

Страница 2