Мадемуазель Лидочка, простите мой французский! - стр. 42
— Молчи, Лида! Ни слова!
— Это моя вина, да? — еле выговорила я.
— Ну да, твоя… Можешь, свалить на Ренджа, но не поможет… Будем жать на пункт девятый абзац десятый. Но вообще абзац, пятьдесят на пятьдесят, как пить дать… Пошли, посмотрим, что там за ведро… Так, сидеть!
Я давно уже отстегнулась, а сейчас чуть приоткрыла дверь. Это все, что я успела сделать, когда Давыдов резко перевалился через меня, врезал по руке и захлопнул дверь. Автоматическая блокировка включилась мгновенно.
— Вы сами сказали…
— Я сам с собой разговариваю! Какой толк с тобой говорить! Лучше с Сири!
Сири вызвала ему гайцев.
— Теперь можно идти. Походка от бедра… Помнишь?
Я сумела заржать. В голос. Кажется, он этого и добивался — чтобы из меня адреналин вышел или то, что там во мне сейчас бурлило. Подзатыльник не дал, и то хорошо. Руки заняты телефоном — камеру вызвал сам, пальчиками. Я увидела это, потому что смотрела на его телефон.
— Выйдешь через пять минут. Мне бабских истерик не надо. Дорога не то место. Здесь и пулю между глаз можно схлопотать.
— Вы меня позовете?
— Как гайцы приедут, сама выйдешь.
Он вышел, но не пошел назад, хотя товарищи на Тойоте встали за нами. Давыдов осматривал дорогу, потом что-то увидел и навел камеру телефона — я следила за ним в боковое зеркало. Потом… Что делает? Включил на айфоне мерцающий фонарик и выбежал на дорогу. На секунду, но я жутко успела за него испугаться. Ночь же! И шоссе!
Водитель второй машины стоял на обочине. С другой стороны вылезла женщина. Давыдов махнул им рукой и направился ко мне, держа в руках… Боже, что… Я догадалась открыть дверь, но он выставил вперед коленку, чтобы я не вылезла из машины.
— Будем судить англичан? Или понадеемся на самый гуманный суд в мире? Рендж пытался не раздавить куклу…
Он поднял руку, и я действительно увидела пупса, грязного, без руки… Приплюснутого.
— Англичанин не знал, что ребенок давно мертв… Кстати, можешь сказать в свое оправдание, что думала, он настоящий и еще жив. А что… На помойку детей выбрасывают, отчего из машин не выкинуть, как мусор… За мусор у нас пока не штрафуют…
— Федор Александрович…
— Лида, ну улыбнись! Поздно пить боржоми… Ребята в форме приехали. Вашу ручку, фрау-мадам…
О, Санта Мария… Я бы все отдала, чтобы быть сейчас дома с кошкой, пить французское вино и заедать повесившейся мышью, а не это вот все…
Мою ручку он держал крепко — его ладонь сухая, не то, что моя! А второй открывал заднюю дверь. Вытащил первым делом плащ, отпустил меня и… Я еле влезла в рукава… Застегиваться не стала. Нет, только в первую секунду, потом обхватила себя в охранительном жесте вместе с полами плаща. Хотя не помогло бы и купание в фонтане в Боржоми. Поздно. Назад не отмотать. Хруслова не послать.