Любовница моего отца - стр. 101

Лучше бы убил, чем так мучить. Жалко, конечно, что не увижу, как Миша будет расти, но там мама, она сможет позаботиться о нем, а вот моя жизнь, видимо не нужна господу, и возможно, пройдя здесь, на земле, все круги ада, я все же попаду в рай.

Я настолько ушла в свои размышления, что и не слышала, о чем там размышляет Руслан вслух, только очередной хлесткий удар по ягодице привел меня обратно, в игру его разума.

— А ты не задумывалась о том, что Егору ты тоже не нужна? Ты же подстилка, шлюха продажная, — омерзительные слова так и сыпались из его рта, отравляя мое существо.

Он раздвигает мои ягодицы, и его эрегированный член, не обращая внимания на то, что внутри у меня все сухо, вдавливается в нежное лоно, раздирая кожу до боли. Начинаю стонать.

— Больно? — участливо интересуется он, а я в тот момент сыплю на него мысленно все проклятия, которые только приходят ко мне в голову.

Мне кажется, что даже рожать было не так больно, нежели то, что сейчас происходило у меня между ног. Огонь разнесся по связкам и полыхнул внизу живота, опаляя болью влагалище.

— Нет, сука малолетняя, это мне больно, — он начинает двигаться во мне, яростно, быстро вдалбливаясь на всю длину, и я задыхаюсь от рези, что раздирает всю меня изнутри.

Вытягиваюсь всем телом, и мне кажется, что еще немного, и от натуги мышцы к чертям разорвутся.

— Все выжигает изнутри от твоей измены.

Его пятерня ложится на затылок, и он стискивает в кулак волосы. Я взвизгиваю от того, что мужчина до предела натягивает мою голову на себя, до хруста в шейном отделе позвоночника. Его зубы впиваются в мою шею, и в глазах все темнеет, хоть и до этого было темно, но это другая тьма, тьма забвения. Удар по лицу, и с глаз срывают повязку. Я распахиваю глаза.

— Сегодня ты будешь видеть все и получишь столько боли, что на всю жизнь запомнишь, как идти против моей воли, как идти против меня, — Руслан фиксирует мой подбородок пальцами.

Я не вижу его ясно, потому что глаза застлала соленая влага. Я уже сейчас готова простить его о пощаде, ползать в его ногах и целовать, те места на земле, по которым он будет ступать, лишь бы прекратилась эта пытка.

— Тебе кажется, что сейчас тебе больно?

Я пытаюсь кивнуть, но он не дает.

— Ты ошибаешься, — он выходит из меня, и его член лишь на секунду замирает возле входа в мою вторую дырочку.

В моих глазах застывает ужас, и он это видит и понимает мой взгляд, потому что сам излучает холодную ярость. Резкий толчок, перед моими глазами заплясали черные мушки. Чудовищная боль пронзило все мое тело, забираясь острым лезвием под кожу и миллиметр за миллиметром отрезая ее от мышц. Я бы с радостью потеряла сознание, но холодные серые глаза не отпускали, не давали забыться, а бедра мужчины лишь наращивали темп. Я рычала, ревела, выдергивала свое лицо из его цепких пальцев, но он, наслаждаясь, смотрел в меня, в мою душу, туда, где разливалась черная ненависть к нему.