Любовь и прочие "радости" - стр. 27
Никаких детей. Никогда. Ни при каких обстоятельствах в ближайшие… лет двадцать. Господи, пожалуйста, пусть будет так! Она ведь не готова к этому! Не готова…
За спиной послышались шаги. Ник вошел в комнату, склонив голову низко-низко. Его плечи дрожали. У Ольги внутри, кажется, что-то оборвалось, лопнуло. Она вскочила, затараторив:
– Сыночек, да ты не расстраивайся! Ты справишься! Я понимаю, что рано, но, раз уж так, что теперь? Ник… Слышишь? Посмотри на меня!
Он и посмотрел. А потом просто взорвался от хохота. Ничего не понимая, Ольга уставилась на сына. Наверное, у него тоже истерика, или…
– Не расскажешь, что здесь смешного? Я бы тоже посмеялась, но пока как-то больше выть хочется…
– Беременная… Выяснять он примчался… Ой, я не могу… – ржал её старшенький.
– Ник! Мне не до смеха! Что тебе Катя сказала?
– Да что-то напутали ее предки. То ли тест нашли, то ли еще что-то. Вот и поняли все неправильно, – так, до конца и не успокоившись, хохотал Ник.
– А как еще это можно понять? Тест – он и в Африке тест!
– Ага. Только они разные бывают. А эти самое худшее ведь подумали…
– Я ничего не понимаю, – развела руками Ольга.
– Да нечего тут понимать! Болячку у Катьки нашли на медосмотре. По-женски что-то. Вот и выписали ей кучу направлений на всякие анализы. Но в особенности их интересовал какой-то гормон. И вот на него кровь нужно сдавать, когда у тебя овуляция.
– Так она на овуляцию делала тест?
– А на что ж еще? – снова захохотал парень.
Ольга, как подкошенная, упала на диван. Спрятала лицо в ладонях. Ей было совсем не смешно. В голове проносились миллионы вопросов. Она в глаза не видела никаких тестов на овуляцию, но допускала мысль, что по незнанию их можно было спутать с тестом на беременность. Но ведь Тихон утверждал, что говорил с дочерью. Или она что-то напутала?
– Гдальский сказал, что ты настаивал, чтобы Катя не затягивала.
– И что?
– Соврал?
– Да нет! Говорю же, мам! Чем ты слушаешь?! Болячка у нее неприятная. Последствия могут быть не самые хорошие. Лечиться ей надо! Вот я и говорил, чтобы не тянула с этим.
Ольга тихонько выдохнула. Казалось, что еще немного, и она развалится на части. От облегчения и… злости! Чтоб тебя, Гдальский! Вот ведь скотина! Она чуть не померла по его вине.
– Мам, ты в порядке?
Ник подошел вплотную к матери и, опустившись на корточки, заглянул ей в глаза.
– Нет! Я чуть не сдохла, сына.
– Эй! Ну, ты чего?
– Ничего! Зови всех…
– Зачем?
– Зови, говорю!
Ник поднялся, бросил на мать хмурый взгляд и вышел прочь из гостиной, чтобы минутой спустя вернуться в комнату в компании братьев.